Хорнблауэр и «Отчаянный» - стр. 3
Буш только что появился из-за угла и торопливо шагал к ним. Теперь Хорнблауэр мог оставить матросов на него и, при досадном недостатке торжественности, повести Марию в гостиницу.
Но вот, наконец, и хозяин с салфеткой через руку, за ним жена.
– Добро пожаловать, сэр. Добро пожаловать, мэм. Сюда, сэр, мэм. – Хозяин распахнул дверь в общую столовую, где на ослепительно-белой скатерти был накрыт свадебный обед. – Адмирал прибыл всего пять минут назад, сэр, так что вы должны нас простить, сэр.
– Какой адмирал?
– Досточтимый адмирал сэр Уильям Корнваллис[1], сэр, командующий Ла-Маншским флотом. Его кучер говорит, наверняка будет война, сэр.
Хорнблауэр понял это уже девять дней назад, как только прочитал обращение короля к парламенту и увидел на улице вербовочные отряды. Тогда его назначили капитан-лейтенантом на «Отчаянный»… и тогда же он оказался помолвлен с Марией. Беззастенчивое поведение Бонапарта на континенте означает, что…
– Бокал вина, мэм? Бокал вина, сэр?
Хорнблауэр заметил, что Мария вопросительно смотрит на него. Она не решается ответить, пока не узнает, что думает ее новоиспеченный муж.
– Мы подождем остальных, – сказал Хорнблауэр. – А вот…
Тяжелые шаги на пороге возвестили о появлении Буша.
– Все остальные будут через две минуты, – объявил тот.
– Очень любезно с вашей стороны было организовать экипаж и моряков, мистер Буш, – сказал Хорнблауэр. В эту минуту он придумал еще одно подходящее для доброго и заботливого мужа высказывание. Он взял Марию под руку и добавил: – Миссис Хорнблауэр сказала, что вы доставили ей большую радость.
Мария захихикала, и он понял, что, как и ожидал, приятно удивил ее, неожиданно назвав новым именем.
– Желаю вам счастья, миссис Хорнблауэр, – торжественно произнес Буш, затем обратился к Хорнблауэру: – С вашего разрешения, сэр, я вернусь на корабль.
– Сейчас, мистер Буш? – удивилась Мария.
– Боюсь, что да, мэм, – ответил Буш и снова повернулся к Хорнблауэру: – В любой момент могут подойти провиантские лихтеры.
– Боюсь, вы правы, мистер Буш, – сказал Хорнблауэр. – Держите меня в курсе, пожалуйста.
– Есть, сэр, – ответил Буш и удалился.
Вот, наконец, и остальные. Всякая неловкость исчезла, стоило миссис Мейсон усадить гостей за праздничный стол. Откупорили бутылки, выпили. Миссис Мейсон настаивала, чтобы Мария разрезала свадебный пирог шпагой Хорнблауэра – она вообразила, что именно так поступают невесты флотских офицеров в высшем лондонском свете. Хорнблауэр не был в этом уверен – десять лет он прожил в твердом убеждении, что клинок ни в коем случае нельзя обнажать под крышей или под палубой. Но его робкие возражения были отброшены, и Мария, взяв шпагу двумя руками, под аплодисменты собравшихся разрезала пирог. Хорнблауэр меж тем с трудом сдерживал нетерпение. Наконец он забрал у нее шпагу и поспешно вытер с клинка сахарную глазурь, думая мрачно, приятно ли было бы собравшимся узнать, что когда-то он вытирал с него человеческую кровь. Он все еще занимался шпагой, когда над ухом раздался хриплый шепот трактирщика:
– Прошу прощения, сэр. Прошу прощения, сэр.
– Ну?
– Адмирал шлет вам свои приветствия и хотел бы видеть вас, когда вы сочтете это удобным.
Хорнблауэр замер со шпагой в руке, непонимающе глядя на трактирщика.
– Адмирал, сэр. Он в парадной комнате второго этажа, мы обычно называем ее адмиральской.