Хорнблауэр и «Отчаянный» - стр. 14
– Кливер- и фока-шкоты раздернуть! – вновь приказал Карджил. Его пальцы опять забарабанили.
Но он все-таки не терял головы и отдавал приказы в правильной последовательности. «Отчаянный» начал приводиться к ветру. Выбрали шкоты и брасы. В какую-то парализующую секунду судно снова заартачилось, словно намеревалось, как и в прошлый раз, воспротивиться маневру. Однако на сей раз инерция вращения была побольше, и в последние несколько секунд благоприятное сочетание ветра и волн развернуло-таки нос корабля на последние необходимые градусы. Он повернулся.
– Руль на борт! – приказал Карджил рулевому. В голосе его явно слышалось облегчение. – Фока-галс! Шкоты! Брасы!
Закончив маневр, Карджил обернулся к старшим офицерам, ожидая выговора. Хорнблауэр чувствовал, что Буш готов высказать подштурману все, что о нем думает. Буш искренне верил, что каждому пойдет на пользу жесточайшая выволочка по любому поводу, и обычно он был прав. Но Хорнблауэр внимательно следил за поведением «Отчаянного».
– Продолжайте, мистер Карджил.
Тот с облегчением отвернулся, а Буш удивленно глянул на Хорнблауэра.
– Слишком сильный дифферент на нос, – сказал Хорнблауэр. – Это мешает приводиться к ветру.
– Может быть, – с некоторым сомнением согласился Буш.
Если нос погружен глубже, чем корма, корабль будет вести себя как флюгер, упорно стараясь держаться кормой к ветру.
– Это не годится, – сказал Хорнблауэр. – Надо так изменить дифферент, чтобы корма осела минимум на шесть дюймов. Что мы можем переместить на корму?
– Ну… – начал Буш.
Перед его мысленным взором возникли внутренности «Отчаянного», до отказа набитые припасами. Подготовить корабль к плаванию было подвигом Геракла – чтобы разместить все необходимое, пришлось приложить немалую изобретательность. Казалось, по-иному разложить припасы просто невозможно, и все же…
– Может быть… – предложил Буш, и они мгновенно ушли в обсуждение.
Подошел Проуз, козырнул и доложил, что «Отчаянный» держит курс на Уэссан так круто к ветру, как только может. Вполне естественно, что при упоминании Уэссана Буш навострил уши. И вполне естественно, что Проуз немедленно включился в беседу об изменении дифферента. Чтобы дать место для ежечасного бросания лага, пришлось отойти в сторону. Ветер хлопал полами их сюртуков. Они в море, позади кошмарные дни и ночи подготовки к плаванию, позади – какое бы подобрать слово? – лихорадочные – да, пожалуй, – лихорадочные дни женитьбы. А это нормальная жизнь. Творческая жизнь – делать из «Отчаянного» живой организм, совершенствовать и корабль, и его команду.
Когда Хорнблауэр вернулся к действительности, Буш и Проуз все еще обсуждали возможные изменения дифферента.
– По обоим бортам ближе к корме есть пустые пушечные порты, – сказал он. Как нередко случалось, простое решение пришло именно тогда, когда он был занят посторонними мыслями. – Мы можем передвинуть туда две пушки с носа.
Проуз и Буш замолкли, обдумывая сказанное, а быстрый ум Хорнблауэра уже просчитывал математическую сторону проблемы. Корабельные девятифунтовки весят по двадцать шесть английских центнеров. Вместе с лафетами и ядрами, которые сложены у пушек, набирается около четырех тонн. Хорнблауэр прикинул на глаз расстояние между носом, кормой и центром плавучести – сорок футов до носа и тридцать до кормы. Нет, так дифферент будет слишком сильный даже при том, что вес «Отчаянного» около четырехсот тонн.