Хора - стр. 14

– Здорово, наверное, в ней искупаться.

Илларион посмотрел на него, но ничего не ответил. Да, в Доме были бассейны, и даже довольно большие, и все влаки умели плавать, но чтобы вот так, в открытой воде под открытым небом… В этой мысли было что-то мистическое, пугающее. Словно человек посягал на слияние с мощью вечной стихии. Такой могущественной, такой спокойной. Сколько народов, государств и цивилизаций помнила древняя река? Откуда они все пришли и куда исчезли? Куда исчезнет и Дом Волгоград, и все его обитатели, когда придёт срок?

– Какие-то странные мысли лезут ко мне в голову, – признался Илларион.

– Что, тоже захотелось искупаться?

– Да. Но я чувствую, что этого делать не следует.

– Я тоже. Расслабимся, потеряем время.

Илларион кивнул. Его опасения были совсем другими, но он не стал раскрывать их Григору.

– Удивительно, – проговорил Григор. – Эти люди, которые жили здесь до нас. До Второго Вавилонского. Они обладали удивительной мощью. Они построили на Волге шлюзы, водохранилища, гидроэлектростанции. Всё это цело до сих пор. А их уже нет. И мы смотрим на руины той могучей цивилизации и не понимаем, что ждёт нас.

Мысли Григора удивительным образом совпали с размышлениями Иллариона, но он не стал подливать масла в огонь:

– Да, Григ, их цивилизация быстро пала. Но мы, создав систему автономных Домов, сделали нашу цивилизацию куда более устойчивой.

– Да, и теперь мы живём, разделённые на касты, строго соблюдаем наши права и обязанности и очень жёстко регулируем численность населения, чтобы не перейти порога выживаемости Дома. А не думаешь ли ты, что мы просто боимся? Мы боимся, что снова кто-то придёт оттуда, сверху, и разбомбит нас, непонятно за что, – в голосе Григора послышалась ярость. – Мы разбежались по своим норам и боимся собраться все вместе. Всё ещё ждём удара с неба. И, Лар, самое главное: а не думаешь ли ты, что нас всё-таки победили и завоевали?

– Ну, нет, – ответил Илларион, но в своём тоне он сам не услышал уверенность.

– Такое нет, что скорее да, – с горькой усмешкой подытожил Григор. – Люди до Рухнувших небес были куда свободнее. Мы знаем об этом. Мы, влаки, знаем об этом наверняка. Не даром постоянно сидим в библиотеках.

– Вот уж не думал, что ты любитель посидеть в библиотеке, – заметил Илларион.

– Я обычно хожу туда либо очень рано утром, либо поздно ночью. Не хочу, чтоб мне мешали. И я много читаю о жизни простых людей ещё до той Катастрофы. Катастрофы… Ты понимаешь, Лар, мы называем войну против нас катастрофой. Мы делаем вид, что это было что-то стихийное. Естественное. Что случилась катастрофа, и она прошла. Но нет, Лар. Это была война. И мы не победили в ней, раз так стыдливо предпочитаем называть её катастрофой, а не войной.

– И давно ты носишь это в себе?

– Давно. Скажу честно, я боюсь говорить об этом в Доме. Если я прав, то о таких вещах нельзя упоминать вслух.

– Ты просто конспиролог, – осторожно ответил Илларион, но было уже поздно. Григор посеял зерно сомнения. У него самого в голове закрутились похожие мысли. Но Григор продолжал:

– Посмотри на нас, Лар. Мы не можем даже к Волге выйти, не нарушив какой-то закон! Орбита нашей планеты окутана тоннами металлических обломков, мы заперты на Земле. А ведь мы научились летать в космос чуть ли не двести лет назад! И ты прав, Лар, мы перестали писать песни. Мы сломлены и уничтожены. Нас загнали в резервации, как когда-то туда загоняли индейцев при колонизации Америки. Вопрос лишь в том, где наши колонизаторы, почему мы их не видим, – понизив тон, Григор замолчал и тяжело вздохнул. Илларион попытался было что-то ответить, но ему не удалось произнести ни слова.