Homeland. Игра Саула - стр. 4
В тот год Кэрри почти поймала Абу Назира, в Хадисе, но террорист ускользнул, точно фантом. Да он и был призраком. И все же она не сдавалась: сама Кэрри, Перри Драйер, шеф багдадского отделения ЦРУ, Уарзер Зафир, мнимый переводчик из посольства США, а на самом деле завербованный агент ЦРУ, и, конечно, шеф Кэрри Саул Беренсон, начальник Отдела разведки по Ближнему Востоку.
Через полтора года после гибели Демпси Уарзер ушел от жены. С одним небольшим чемоданчиком он явился на порог жилища Кэрри в «Зеленой зоне». Это была маленькая квартирка на втором этаже, с видом на улицу Эн-Насир; прямо на разделительной полосе дороги под пальмами тянулись лотки черного рынка, с которых проезжающим мимо продавали автомобильные запчасти, бензин в пластиковых канистрах, оружие и даже презервативы.
– Я не Демпси, – сказал в ту ночь Уарзер. В открытое окно влетал запах масгуфа, жареной рыбы. Уарзер спрятал руки в карманы, точно школьник на первом свидании.
– И хорошо, что не он, – ответила Кэрри. У нее не было мужчины с тех пор, как погиб Демпси. Уарзера она не любила, зато он дарил ей тепло, которого так не хватало.
– Я иракец, член племени Дулаим из Эр-Рамади. То, что я делаю – харам, грех, ты понимаешь? Моя мать плакала, отвернулась от меня. Родная мать! Жена сказала: «Сперва наиграйся со своей американской sharmuta, а уж потом я решу, можно ли тебя простить. Захочу ли я тебя простить». Понимаешь, Кэрри?
Она кивнула. Sharmuta по-арабски значило «шлюха».
– А мне просто нужна ты, – сказал он и порывисто обнял ее, первый раз. – Только мы с тобой, посреди войны, безумия. Абу Назир, он позорит ислам и всех мусульман, мне тошно от того, что вытворяет эта сволочь.
И они были вдвоем: Кэрри и Уарзер, первый мужчина, взявший ее за столь долгое время. Вот что сотворила с ними охота на Абу Назира: Уарзер и Кэрри остались, будто сироты посреди бури, окруженные запахами, что влетали с багдадской улицы в открытое окно маленькой квартирки.
– Поднимаюсь, – сообщил пилот и взлетел над препятствием. Они летели опасно низко к земле, однако и сама операция – которую готовили три месяца, оставалась безумно опасной. Ответственность целиком лежала на Кэрри: она настаивала на проведении и добилась своего.
Санкционировать такую операцию могли только на самом верху: вице-президент и советник президента по нацбезопасности. Когда запрос лег на стол Уильяму Уолдену, он выдернул Кэрри из Багдада назад в Вашингтон. Кэрри вошла в кабинет к вице-президенту в Западном крыле Белого дома, сопровождаемая шефом, наставником и вообще единственным во всей конторе, на кого она могла положиться, – Саулом Беренсоном. Тогда Кэрри первый раз побывала в Белом доме.
– Вы в своем уме? – спросил Уолден. – Мне еще ни разу не представляли на одобрение такой рискованной операции. Вы сознаете, что если облажаетесь в какой-нибудь мелочи, если у вертолета что-то забарахлит, собака гавкнет или кто-то пальнет в неподходящий момент, то нас всех уничтожат? Державу, контору – всех. Мы вторгаемся в чужую страну. Неужели, Саул, ты рассчитываешь, что вас не заметят?
– Это Абу Назир, это он. Мы за ним не первый год гоняемся, – сказала Кэрри. – Наконец-то прижали.
– Откуда вам знать? От Кадиллака? Я не верю, Саул, слишком все зыбко. Не могу я с этим пойти к Хиггинсу.