Холодный огонь - стр. 24

Увидев, что Джим снимает и осматривает мотоцикл, Лиза встревожилась.

– Здесь нет места для троих.

– Да, конечно, только для меня.

– Пожалуйста, не оставляйте нас одних!

– Вас заберут прежде, чем я уеду.

Вдали показалась машина. Трое пассажиров прильнули к окнам. Водитель прибавил газу, и автомобиль скрылся из виду.

– Все едут мимо, – горестно заметила Лиза.

– Кто-нибудь остановится. Я подожду.

После короткого молчания она сказала:

– Я боюсь ехать с незнакомыми людьми.

– Мы увидим, кто остановится.

Джим заметил, что женщина протестующе качнула головой, и поспешил ее успокоить:

– Я узнаю, можно ли им доверять.

– Я не… – Голос Лизы сорвался на крик; она замолчала, приходя в себя. – Я никому не верю.

– Хороших людей много. Гораздо больше, чем плохих. Во всяком случае, когда кто-нибудь остановится, я сразу узнаю, чего он стоит.

– Но как? Как вы это сделаете?

– Я увижу.

Большего Джим сказать не мог, как, впрочем, не мог объяснить и то, как узнал, что в этой Богом забытой пустыне нуждаются в его помощи.

Он оседлал мотоцикл, нажал кнопку стартера. «Харлей» послушно завелся. Джим погонял его вхолостую и заглушил двигатель.

– Кто вы? – спросила женщина.

– К сожалению, не могу вам это сказать.

– Но почему?

– Газетчики приложат все усилия, чтобы сделать из этого случая сенсацию.

– И что?

– Мои фотографии появятся на каждом углу, а я не люблю лишнего шума.

Джим снял поясной ремень и привязал дробовик к багажнику мотоцикла.

Лиза сказала дрожащим от волнения голосом:

– Мы вам стольким обязаны.

Ее голос разрывал сердце. Он посмотрел на нее, потом на Сузи. Девочка тесно прижалась к матери, обхватив ее тонкими руками. Она не слушала, о чем разговаривали взрослые. Смотрела вдаль пустым, отсутствующим взглядом, думая о чем-то своем. Джим увидел ее руку, прокушенную до крови, и перевел взгляд на мотоцикл.

– Вы ничем мне не обязаны.

– Но вы спасли…

– Не всех, – быстро прервал ее Джим. – Не всех, кого должен был спасти.

Их внимание привлек приглушенный звук мотора. Они повернули головы и стали следить, как из сияющего миража выплывает и приближается автомобиль. Заскрежетали тормоза, и в двух шагах от них, сверкая хромированной сталью и красными языками пламени, нарисованными на покрышках, остановился черный «Трэнз-М». Широкие выхлопные трубы, ослепительные, как ртуть, переливались в лучах свирепого солнца.

Из машины вышел водитель – темноволосый парень лет тридцати, одетый в джинсы и белую майку с закатанными рукавами. Его густые волосы были стянуты на затылке в пучок. На загорелых бицепсах синели татуировки.

– Что у вас стряслось? – спросил он издали, кивая на фургон.

Джим окинул его долгим взглядом.

– Этих людей нужно подбросить до ближайшего населенного пункта.

Незнакомец подошел ближе. В это время открылась дверь, и из машины выбрался пассажир – молодая женщина в широких шортах и короткой белой майке. Непослушные, крашенные в белый цвет волосы выбивались из-под повязки, обрамляя крепкое скуластое лицо. В ушах покачивались крупные серебряные серьги, на шее висели три нитки красных бусин, на руках она носила два браслета, часы и четыре кольца. В широком вырезе майки можно было увидеть красно-синюю бабочку, вытатуированную поверх левой груди.

– Поломка? – спросила женщина.

– У фургона спустило колесо, – ответил Джим.