Холодный - стр. 23

После водопада, глубже в гору, идет некое сужение и разветвление пещеры на два коридора, огибающих глыбу, и в итоге оканчивающиеся в одном помещении.

Это все одна, то расширяющаяся, то сужающаяся с поворотами пещера уходит глубоко в недра горы. Только глубоко внизу расширение у озера можно воспринимать как конечное огромное круглое помещение с высоким «потолком» и свисающими с него сталактитами. Однако к озеру идет резкий обрыв, и человек не в состоянии к нему спуститься без снаряжения, да и без надобности оно. Пить воду или купаться в этой желтовато – зеленой воде вряд ли кто захочет.

– Хорошо, – спохватившись, отвечаю я, поняв вдруг, что пропал в размышлениях и ещё не ответил. Тут же развернулся и собрался уйти за угол.

– Подожди, пожалуйста. Мы можем послать весточку моим родителям, что со мной все в порядке? Или может здесь есть откуда позвонить?

– Если обещаешь быть примерной больной и хорошенько выспаться, то я завтра что-нибудь придумаю.

– Правда?

– Не веришь?

– Верю. – Искренне улыбнулась мне девушка, стирая подсыхающие слезы.

– Спи, улыбнулся я ей. Не знаю, увидела ли она мою улыбку в сумерках: к очагу я стоял спиной и на лицо падала тень, но в ответ от девушки получил короткий кивок и шуршание покрывалом. Я завернул за каменный выступ и сел на отточенный временем и частично мной каменный вырост из пола.

Как только я услышал равномерное сопение, доносящееся из-за «угла», и более размеренный ритм сердца Ангелины, я вышел и пересел поближе к очагу, подбросив в него ещё пару поленьев. Пещера довольно открытая. Вход в пару повозок шириной и на голову выше меня – сильно не натопишь, но пока дрова горят дружно, прогревая камни, вокруг теплее.

Нужно поесть. Закинул пригоршню клубней в кострище и стал отогреваться сам. Хоть пещера и не на высоте снегов, а сравнительно недалеко от земли, без согревающего очага температура по ночам резко падает. В темное время суток тут как весной, когда люди уже сняли полушубки, но ещё поддевают шерстяные вещи и покрывают головы, а деревья распускают цвет. Льну поближе к очагу – без огня мне не согреться и не поесть.

Кошусь на привезенные пакеты из аптеки, переводя взгляд на открытую пачку с хлебцами. Взять штуку на пробу? Вовремя себя одергиваю. Раз мне больше этого не видать, то и пристращаться не стоит. А Ангелина к простой еде явно непривычная, для нее и сберечь надобно.

Так и просидел до утра трапезничая да думы думая, изредка цепляясь взглядом за белые пятна. Как бельмо на глазу! Встал и пошуршал с ними, поставив подальше от глаз, к лежанке.

Зарево поднималось над лесом, а в моем жилище тьма сменилась предрассветным сумраком. Пора бы к речушке за рыбкой свежей сходить, сеть проверить. как-то я до низовий реки гулял да сеть на берегу нашел, залатал, и уж который год служит. Правда, нитки пришлось ночью со двора у одного рыбака взять, но и монетой мужика не обидел. Я-то бы и руками рыбку поймать мог, да коль вода холодная тело до костей остудит, долго нагреваться мне, а солнца нет – так совсем беда.

Зарассуждался я опять. Идти-то надо, да как? Проснется же сейчас, пойдет лазить, где не велено. ещё в глубину сходить решит, к озеру, чего доброго сорвется в темноте.

– Арсений. Слышу мягкий голос за спиной.

Ангелина

– Проснулась! – Арсений тут же подскочил с лежащего в стороне от огня бревна и поспешил ко мне. – Как себя чувствуешь? Где болит?