Холодные рассветы - стр. 34
Лена слушала его слова, всем своим сердцем понимая, что он прав. Прав до коликов в подушечках пальцев. Она была готова расплакаться, ведь слёзы уже подступали к ресницам.
– Таким образом, ты хочешь сказать, что ты не такой?! – отказываясь верить своему сознанию, произнесла она, сдерживая горечь в своей груди.
– Я не обещаю тебе, что со мной будет легко. Я могу лишь гарантировать, что у нас всё будет по-разному, но я буду рядом. Всегда, – сделав шаг ей навстречу, уверенно проговорил он.
– Чего ты хочешь от меня на данный момент? – стараясь сдерживать свои настоящие эмоции, уточнила она.
– Позволь мне просто быть с тобой. Если ты хочешь, я сейчас уеду, не стану причинять тебе дискомфорт. Тебе нужно всё хорошенько обдумать. Дай мне шанс. Сегодня или в ближайшее десятилетие. Я смогу доказать тебе, что ты сделала верный выбор.
– Ты же понимаешь, что я тебя не люблю и никогда не смогу полюбить, – сообщила она, взывая к голосу его разума.
– Да, понимаю, – твердо ответил он, – но моей любви хватит на двоих.
– Прошу тебя, уйди. Оставь меня одну, – взмолилась она, стараясь не смотреть ему в глаза.
– Ухожу, – согласился он. – Напиши мне, если примешь решение. «Да» или «нет». Я всё пойму.
Он оставил цветы и бутылку в прихожей, переступил порог её квартиры, вышел на лестничную клетку, закрыл за собой дверь.
Она прошла на кухню, поставила букет в вазу с водой, отправила вино в холодильник на нижнюю полку, села на пол, откинув голову назад, прижимаясь спиной к дверце шкафчика и, закрыв глаза, погрузилась в мир собственных тяжёлых мыслей, что сдавливали виски, пульсируя в артериях где-то под кожей.
Две недели она скиталась по своим серым будням, пусть иногда и сиявших от осеннего солнца, а октябрь тем временем подходил к концу… В душе копилась лишь усталость, сдавливая все воздухоносные органы, не давая сделать глубокий вдох, чтобы расправить сжавшиеся в комочек лёгкие. Всё это время она жила под натиском долга, так и не решаясь написать ему «Да» или «Нет». Да и чего она хотела на самом деле? На этот вопрос у неё не находилось ответа.
Сегодня, вернувшись с занятий, она пошла выбрасывать увядший букет, за которым она ухаживала все эти дни.
В подъезде было пусто и прохладно. Лена натянула поверх теплой пижамы вязанную кофту на замке, не застегивая её на молнию, взяла ключи, телефон, цветы, вышла за дверь, захлопнув её, чтобы та закрылась, спустилась к мусоропроводу и остановилась на площадке между этажей. В её руках, потемневшие от древности, готовые рассыпаться от прикосновения её пальцев, поникли бутонами алые розы. В эту секунду в её воспоминаниях пронеслись все те моменты, которые она провела рядом с Владиславом: две встречи в метро, студия, ресторан, выходка Ильи, случай возле её института, Третьяковская галерея, парк Горького, а после в сознании всплыла его забота, которой он окружил её, когда она лежала с невыносимой лихорадкой, головной болью, чётко понимая, что без него бы она не справилась с этой дурацкой простудой. А его последние слова… Мальчишки, вроде Ильи, ей больше не нужны! Эти сладкие парни сами ещё нуждаются в маминой опеке и будут всегда слабее её самой. А зачем ей ребёнок, если она сама ещё такая юная, несамостоятельная, незащищённая? Что может ей дать двадцатилетний спутник? Ничего вразумительного. Он будет укрощать её, ломать, не станет терпеть её недостатки, так и не поняв до конца, что сам далеко не идеален… Это вечные ссоры, крики, слёзы… Человек же, проживший гораздо больше её на этой бренной земле, сможет принять её капризы, пусть и воспринимая как маленькую проказницу, которая ещё не наигралась в куклы, но не станет терроризировать её своими «я так сказал», он будет исправлять её, воспитывать, но гораздо мягче и тактичнее, нежели молодой избранник.