Холодное пламя - стр. 33

И это очень плохо.

– Я знаю, что ты смотрел на мою задницу.

– Ты обещала молчать.

– Скинешь меня с коня? – Лили наклоняется и запускает пальцы в гриву Янтаря. Ее бедра скользят назад и упираются в мой пах. Эта женщина испытывает меня на прочность.

Что ж, в это игру могут играть двое.

Я совершаю легкое движение поводьями, отчего Янтарь пускается вскачь. Лили взвизгивает и подпрыгивает от испуга, но моя рука крепко обвивает ее талию, удерживая рядом.

– Держись крепче, городская девушка.  – Я подцепляю зубами упавшую бретельку сарафана, возвращая ее на хрупкое плечо.

Мое сердце грохочет в груди, подобно выстрелам из ружья. В сотый раз за день я делаю глубокий вдох. С той секунды, как Лили Маршалл повстречалась на моем пути, мне стало намного сложнее дышать.

 А, может быть, наоборот.

 Может быть, я так привык к гари и дыму, что давно не делал глоток свежего воздуха.

Глава 8

Лили

Марк Саммерс холодный, как снег посреди лета, но такой же пламенный, как солнце Монтаны. Я начинаю это понимать, как и то, что если долго и мучительно давить на кнопки этого мужчины, то в уголках его губ зарождаются крохотные морщинки от веселья, которое он напрочь отрицает. Мне хочется увидеть эту улыбку, которая сменит постоянное хмурое лицо, и сохранить ее в своих воспоминаниях, как то фото с запахом и ощущениями на фоне гор.

Вместе с улыбкой, я бы точно запечатлела тот момент, когда Янтарь перешел на галоп, а мое бедное сердце чуть не пробило ребра. Казалось, что на секунду мир замер, пока теплая ладонь не обхватила мою талию и не прижала к телу, которое могло с таким же успехом быть нерушимой скалой. Когда теплое дыхание Марка поцеловало мою кожу, и он в первобытной манере позаботился о бретельке сарафана, я полыхала сильнее лесных пожаров. Будем честны, этот мужчина не должен бороться с огнем, ведь в нем самом таится пламя.

– А что там? – Я задаю свой тысячный вопрос и указываю на небольшие домики, напоминающие букву А.

Марк не самый лучший экскурсовод. Он просто молчит и что-то ворчит себе под нос, когда я шевелюсь. Мне приходится вытягивать из него клешнями всю информацию.

Этот мужчина презирает длинные предложения и эмоциональную вовлеченность. Однако несмотря на это, за последний час Марк без удовольствия, но все же рассказал мне почти о каждом уголке ранчо. Он был настолько мил (нет), что даже заставил Янтаря пробежаться по берегу кристально чистого озера. Стоит ли сказать, что это не выглядело как в кино?  Я до сих пор ощущаю мокрый песок почти на всем теле.

– Это дома наших семей. Несколько Локвудов, родителей Нила и владельцев ранчо. Несколько Эвансов, родителей Лолы. И моей семьи. Мы часто отмечаем там Рождество или другие семейные праздники.

Семейные праздники. 

Единственный мой семейный праздник – это день рождения. Его отмечает выжившая и взрослая Лили Маршалл за компанию со все еще рыдающей маленькой девочкой из грязной канализации.

Я хлопаю себя по ноге, убивая огромного комара, вгрызающегося в мою ляжку.

– Уверена, на мне уже не осталось живого места, эти твари то и дело норовят выпить всю мою кровь.

Марк хмыкает, моя спина ощущает легкую вибрацию, которая исходит от его груди при этом глубоком звуке.

– Меня не кусают.

– Без обид, но я бы не согласилась укусить тебя даже за деньги.