Холодное пламя - стр. 21
– Тебе прекрасно известно, что судьи не оценят мою импровизацию. Там это так не работает. Множество других танцоров всегда лучше и талантливее тебя. Они лучше считают. Ярче улыбаются и не поют песни, во время танца. Я постоянно не могу удержаться от того, чтобы не напевать себе под нос.
– Я тоже всегда подпеваю. Меня часто за это ругали. – Ричард улыбается, его ямочка на щеке посылает волну тепла в мою грудь.
– У тебя ямочка только на одной щеке… Это забавно, – непринужденно пожимаю плечами.
Мы направляемся к выходу из зала, выключая свет и колонки по пути.
– Да, в моей семье это отличительная черта. Передается от мужчин к… мужчинам. – Он хрипло посмеивается. – Может, конечно и женщинам, но в последние несколько десятилетий в роде Мерсер рождались только мужчины.
Не только.
Я киваю, обхватывая себя руками, потому что россыпь мурашек покрывает кожу.
Лола уже буквально спит на стойке ресепшена, но до последнего пытается что-то прочитать на страницах книги с изображением полуголого хоккеиста на обложке.
У меня есть такая же.
Его зовут Джексон. И он в моем гареме книжных мужчин.
Я ухожу в раздевалку, принимаю душ и переодеваюсь, с трудом натягивая шорты из-за боли в пояснице. Посмотрев на себя в зеркало, собираю мокрые волосы в пучок и решаю высушить их дома. Мне срочно нужно лечь, иначе скоро боль станет просто невыносимой. Возможно, я немного соврала Ричарду, когда сказала, что полностью вылечилась.
Лечение и правда окончено. Но вот эффекта от него не было. А может быть я просто уже слишком старая для этого спорта, и мой прошлый тренер была права.
«Никто не даст выиграть двадцатипятилетней старушке, когда рядом с тобой будет зажигать восемнадцатилетняя девчонка, которая светится», – сказала она, когда мы очередной раз вкалывали мне обезболивающее.
В тот момент я закатила глаза и подумала, что мое лицо не светилось и в восемнадцать лет. Вероятно оно никогда не светилось. Мой свет погас в Лондонской канализации, когда мне было несколько дней от рождения.
Когда я выхожу в вестибюль, Лола роется в маленьком холодильнике под стойкой ресепшена. И тут мой взгляд цепляет за это…
– Миндальное молоко? Где ты его взяла?
Лола подпрыгивает, прижимая руку к груди и смотря на меня испуганными глазами. Наверное, я слишком дико и резко задала эти вопросы.
– Это не мое, – осторожно отвечает Лола, словно остерегается того, что я брошусь на нее и потребую отдать мне это чертово молоко. – У Ричарда аллергия на обычное. Он где-то покупает только миндальное для кофемашины.
Я киваю, прикусывая губу, чтобы не сказать ничего из того, что вертится у меня на языке.
– Его можно купить в соседнем городе. – Ричард выходит из своего кабинета, возле стойки ресепшена. – Там есть почти все, чего нет во Флэйминге. Ну или же туда можно заказать то, что в наш город не доставят никогда, – усмехается он.
– У тебя всегда была аллергия на молоко?
– Сколько себя помню.
– У меня тоже, – еле слышно добавляю я, почесывая висок, где слишком сильно натянуты волосы, собранные в пучок.
– Нашлись два одиночества.
Ты даже не представляешь.
Лола выключает свет, после чего мы выходим из студии. Лучи, заходящего за горами солнца, касаются моей все еще разгоряченной кожи. Я делаю шаг, чтобы спуститься со ступеньки, когда прострел в пояснице заставляет меня задохнуться от боли. Стиснув зубы, стараюсь дышать через нос и продолжать улыбаться.