Холодно в небесах - стр. 14
– Что вам от меня нужно? – произнес он голосом, похожим на стон.
Они заговорили разом, и комната загудела сотней голосов, как рой над пчелиным ульем. Бил закрыл уши руками и сел на колени. Сразу все стихло.
– Мы должны предупредить: Сенат готовит крайние меры на твой счет, – проговорил Харви, мужчина лет тридцати, когда-то помогавший матери Била в получении дотации на лечение невроза через службу наземного управления. – Вэл принял исключительные полномочия, охота на выродков началась. Он не успокоится, пока не уничтожит всех до последнего. Включая тебя.
– Почему вы это делаете? – удивился Бил. – Вы же умерли по моей вине!
Ему показалось, что призраки улыбались, хотя очертания лиц были так размыты, что точно определить их выражения было трудно.
– Мы умерли гораздо раньше, – двусмысленно заметил Колин. – Ты и такие, как ты, могут изменить мир. Сломайте чертово небо, дайте людям возможность жить по своей воле. Два миллиона человек не должны быть рабами у тысячи бездушных тварей.
– Как мне отсюда выбраться?
– Отсюда не получится, – ответил Харви. – Прорывайся после суда. Мы попробуем ослабить конвой.
– Как?! Вы же бестелесные, – удивился Бил.
– Мы что-нибудь придумаем. – Теперь Колин, Харви и другие действительно улыбались…
Бил очнулся, лежа на полу изолятора. Открыв глаза, он увидел свое отражение в зеркальном потолке и не сразу узнал в нем себя. На мгновение ему даже показалось, что тот, сверху, пристально наблюдает за ним. Бил поднял руку, и зеркало с запозданием отразило движение. Бил содрогнулся. «Я тронулся», – с горечью подумал он, вспоминая сон с привидениями и пугаясь собственных мыслей о том, что кто-то другой смотрит на него. Закрыв глаза, немного пришел в себя: по крайней мере, испепеляющая камера ему не грозит, а с нервами он потом как-нибудь справится.
…С утра четвертого дня действия исключительных полномочий Вэл был совершенно не в духе. Зиги удалился на землю под предлогом окончательной проверки наличия выродков, не желая попасть под горячую руку. Главный управляющий маневр распознал, но препятствовать советнику не стал, потому что видеть в это утро ему никого не хотелось. Он раздражался по любому поводу: гибель Евы сказалась сильным расстройством нервной системы, и холодный, уравновешенный, даже жесткий нрав его дал трещину. Ничто не радовало и не приносило облегчения, даже тот факт, что вчера изъяли последнего выродка и присоединили к двенадцати предыдущим, ожидавшим приговора в изоляционной тюрьме.
Исключительные полномочия давали управляющему право уничтожить всех без суда и следствия, но в этот раз Вэл захотел проявить «гуманность» и провести показательное судебное слушание. Обвинение он сформулировал как «преднамеренное осуществление действий, представляющих особую опасность для всего человеческого сообщества». Дело значилось в истории судебных разбирательств под номером 36 – столько раз за период его правления Совет решал судьбу выродков. Для Била Вэл распорядился подготовить отдельное дело, по которому выдвигалось обвинение в организации государственных преступлений. Слушания по обоим процессам не предполагали присутствия на них обвиняемых и назначены были на полдень этого дня.
Вэл сидел за столом на открытой террасе, примыкающей к огромной столовой, пытаясь закончить завтрак. Кусок в горло не лез. Омлет и фруктовый салат были почти не тронуты. Начинался теплый солнечный день. Зеркальная гладь Байкала простиралась перед ним. Тридцать одна тысяча семьсот двадцать два квадратных километра высокотехничной голографической имитации древнего сибирского озера были экраном, защищающим небо от земли. Снизу экран был невидим, чтобы те, кто остался жить под ним, не забывали, как выглядят небо, солнце, звезды. Более чем тридцатикилометровая площадь, на которой постоянно проживали около двух миллионов человек, была обнесена ограждающим периметром, за которым начиналась запретная территория, так называемое небо, вход простым смертным сюда был закрыт.