Холодная ярость - стр. 11

Шестопалов сидел на своей нефтяной игле и о подковерных событиях в коридорах власти имел весьма смутное представление. Американец Стромберг, председатель правления, тот и вовсе единственное, что мог знать, так это что у нас президент недавно поменялся. Еременко же очень хорошо разбирался во всех подводных течениях.

На место старых, проверенных и повязанных чиновников-взяточников приходили новые, совершенно незнакомые люди. Виктор Викентьевич не сомневался, что и они не прочь нагреть на нефтедолларах руки, но ведь просто так, с бухты-барахты к ним не пойдешь и не предложишь конвертик, мол, вы мне подпишите этот документик, а я вас ужо отблагодарю… Кто их знает, а вдруг какой честный найдется? Нужно было начинать издалека, исподволь, через совместные банкеты, бани и пирушки. На это потребуется время, а их бизнес ждать не мог. Торги ведь идут ежедневно, ежеминутно. Поэтому в отработанной схеме стали появляться огрехи. И с каждым днем шероховатости росли как снежный ком… Виктор Викентьевич прекрасно понимал, что рано или поздно одна из многочисленных зацепок вылезет наружу и за нее обязательно потянут. А коль потянут за ниточку, то уж распутают весь клубок.

Да, конечно, Шестопалов был прав – очень не хотелось уходить сейчас, когда цены на нефть таким галопом рванули вверх, но еще больше не хотелось представать пред светлы очи правосудия. Как говорится, своя рубашка ближе к телу. Пока не поздно, надо было уходить.

– Ну и соскакивай, – презрительно фыркнул нефтедобытчик, – хозяин – барин. Нам же со Стромбергом больше достанется. Верно, Оливер? – Он покосился на американца, но тот напряженно молчал, понимая, что разговор далеко еще не закончен.

– И поскольку я ухожу из дела, – Виктор Викентьевич подтвердил догадку председателя правления, – я хотел бы получить свою долю.

– И все? – Американец пристально смотрел на Еременко.

– Плюс процент, так сказать, за «авторство» и за молчание, – подытожил советник Минфина.

– И сколько же вы хотите, мистер Еременко? – Председатель правления хищно прищурился.

Вместо ответа Виктор Викентьевич написал на салфетке сумму и молча подошел к бывшим уже компаньонам.

– Я думаю, это вполне справедливо. – Он протянул запись и вернулся на свое место.

– Ты совсем охренел?! – сипло выдавил из себя Шестопалов.

– Господа, – мягко проворковал Виктор Викентьевич, – я думаю, торг здесь неуместен. Я прекрасно осведомлен о доходах нашего бизнеса, в котором вы, кстати, остаетесь и сможете восполнить небольшую финансовую прореху. К тому же, будучи по роду деятельности человеком скрупулезным, я тщательно собирал копии всех мало-мальски значимых документов. Я не шантажист, но если этим бумагам дать ход, то этим делом заинтересуется не только Генпрокуратура России и следственный комитет конгресса США, но и ряд подобных ведомств во многих странах мира. Вселенский, планетарный скандал… – Еременко театрально скорчил скорбную мину. – Я думаю, – продолжил он, налицедействовавшись, – что мое молчание и пухлая папка с документами стоят этой мизерной суммы.

– Предположим, – холодно ответил бывший сенатор конгресса США и уточнил: – Это все?

– Еще один маленький пунктик. – Виктор Викентьевич негромко откашлялся и продолжал: – Может быть, это несколько и бестактно, но бизнес есть бизнес. Сейчас, знаете ли, все научились взрывчатку делать, да и снайперскую винтовку в любом магазине купить можно… – Еременко патетически вздохнул. – Поэтому означенную сумму я хотел бы получить наличными…