Холодная комната - стр. 29

Как только Юля опять легла, чтоб поспать до завтрака, прибежала ещё одна медсестра– с пробирками и шприцами.

– Кто у меня  Кременцова?

– Я.

Поставив лоток с пробирками на край тумбочки, сестра вынула из кармана жгут и распаковала огромный шприц.

– Кровь из вены! Да ты лежи, лежи! Не вставай! Лежи, говорю! Расслабься.

У  Кременцовой ноги свело от страха. Но медсестра оказалась попросту чародейкой– зажмуренная больная все ещё ожидала укола, когда она объявила:

– Всё! Держи ватку. Крепко держи!

Проводив ее восхищённым взглядом,  Кременцова спросила:

– Анька, что им мешает ей поручить обкалывать задницы, а тому идиоту– брать кровь из вен?

Анька, что-то мурлыча себе под нос, сидела за столиком, на котором стояло зеркальце, и подкрашивала ресницы.

– Именно то, что он– идиот. Не попадёт в вену.

– Так значит, надо его уволить к чертям собачьим!

Анька вдруг повернулась.

– Ты где работаешь? Не в милиции?

– Не в милиции,– еле слышно пролепетала Юля, хлопнув ресничками,– а с чего у тебя возникло такое подозрение?

– Ну, не знаю, как бы это сказать. Ты– вроде не дура, а вроде– дура. Хочешь банан?

Потрясённая объяснением,  Кременцова проигнорировала вопрос. Через два часа, которые девушки провели в молчании, потому что одна спала, а другая красилась и читала, привезли завтрак. Он состоял из овсяной каши, сосисок, какой-то жидкости, не имевшей запаха кофе, однако названной именно этим словом, и двух кусочков белого хлеба с маслом. Анька проглотила все это без зверского аппетита, но с ровной рожей, а  Кременцова кривилась так, как будто жрала стеклянную крошку.

– Ну, и дерьмо,– буркнула она, кое-как доев и рыгнув.

– Ты лучше готовишь?– спросила Анька, взяв у неё тарелку, ложку и кружку, чтоб вымыть их.

– Я картошку варю, яичницу жарю!

– Одна живёшь?

– Да, одна. А ты?

– А я– когда как.

Перемыв посуду, Анька начала чистить зубы. Вдруг явился Илюха с двумя шприцами.

– Девочки, попы!

Он был чем-то взволнован. Анька, стоявшая с зубной щеткой во рту у раковины, опять задрала халатик, а Юля легла ничком и спустила трусики. Обе были крайне удивлены приходом Илюхи. Обычно, по словам Аньки, все ходили к нему. Делая укол Аньке, напружинившей попу, он произнёс:

– Расслабься, больно не будет.

Юле, которая также вся напряглась и зубами стиснула палец, сказал вполголоса:

– Извините, Юлия Александровна. Я не знал, что вы– из прокуратуры. Мне только что сообщили.

– Да ничего,– ответила  Кременцова, забыв про страх перед болью. Боли и не было– игла будто лишь прикоснулась к коже. Вводя, Илюха продолжил:

– Если вам вдруг что-нибудь понадобится: укольчик с морфием, клизма– мало ли что, всё может случиться– вы только свистните мне, я– мигом!

– Договорились.

Юля грызла кулак, чтоб не рассмеяться.

– Ты каждые два часа будешь приходить?

– Нет. Сегодня я еще один раз зайду к вам– перед обедом, а завтра у меня выходной.

С этими словами Илюха выдернул шприц.

– Всё, барышни. Отдыхайте.

К двери он шёл совсем уж по-идиотски– буквально пятился, улыбаясь. Тихо и плотно прикрыл её за собою.  Кременцова и Анька громко смеялись, одна– валяясь со спущенными трусами, другая– сидя за столиком и закалывая свои волнистые волосы.

– Так значит, ты из прокуратуры?– спросила Анька, выпив стакан воды, чтоб прогнать икоту.

– Я не хотела, чтоб здесь об этом узнали. Но Карнаухова– это моя начальница– позвонила и подняла какой-то ненужный шухер.