Холод и яд - стр. 53

Папа завёл старую пластинку о том, что ей всего восемнадцать, а уже собралась в СПбГУ-МГУ, да ещё и общагу, ворчал, что такая маленькая и большой город её поглотит. Варя слушала отца одним ухом, а сама думала, как избавиться от наркотиков и надо ли об этом кому-нибудь говорить. Решила, что скажет Филу (в конце концов, это же он раздраконил Илью!) и попросит помощи: нельзя же было вот так просто смыть наркотики в унитаз. Надо было, наверное, разобраться, что к чему.

– Кстати, а вообще зачем они приходили?

– Понедельник же. Час Просвещения. Проникались жизнью всех нарко…

Сарказм выходил отвратительным, но это было всё же лучше, чем трястись, как замёрзшая собачка. Папа сдержанно кашлянул и вздохнул. Замолчали. Варя прислонилась виском к окну, рассматривая знакомые пейзажи: отделение банка, аллейка, пара желтоватых пятиэтажек, магазин, полупустая остановка. Варя усмехнулась: за одиннадцать лет пейзаж, конечно же, приелся, но то и дело рождал улыбку. В зоомагазин они с Артёмом заходили погреться в прошлом году, когда у них отменили занятия из-за пурги. А в том ларьке с выцветшими бордовыми буквами «ХЛЕБ» Фил покупал им перекус по понедельникам, если у них был шестой урок. Варе всегда брал творожные плюшки или пирожки с яблоками, а им с Артёмом – картофельные. А потом подкармливал Варю своим.

– Чего улыбаешься? – спросил папа, притормаживая на светофоре.

– Да так, – Варя вздохнула, доставая телефон и приглашая Фила к ней в четыре. – Детство вспомнила.

Папа рассмеялся, коротко, чуть глуховато, но искренне. И Варя усмехнулась в ответ.

У дома они оказались быстро. Варя и забыла, что дорога домой может быть такой короткой и уютно-тёплой. Зевнув, выскочила из машины, закидывая жёсткий тканевый рюкзак на одно плечо. Он показался особенно тяжёлым и словно обжигающим руки и спину до неприятного зуда. Варя поморщилась, отмахиваясь от противного поскрёбывающего чувства на душе. Нагнала папу, пару раз едва не растянувшись на заледеневшей дорожке, и повисла на его руке:

– Ой, – снова чуть не навернулась. – Я так упаду когда-нибудь. Мама звонила?

Папа качнул головой, щёлкая Варю по носу рукой с ключами:

– Это я как раз у тебя хотел спросить.

Варя тоже отрицательно мотнула головой и рассудила, что мама, наверное, ещё спит. Не вставать же ей в семь утра, хотя и в Москве! Папа открыл тяжёлую дверь, пропуская Варю. Она юркнула в тёмный неуютный подъезд и не удержалась, чтобы не пожаловаться на отсутствие нормального освещения под лестницей. Папа где-то нащупал выключатель и щёлкнул. Затрещала круглая лампа слева. Но светлее не стало. С тяжёлым вздохом папа то ли пообещал, то ли отметил для себя простимулировать ЖЭК.

– Когда уже наш дом отстроят? – буркнула Варя, поднимаясь по лестнице. – Земля есть, фундамент заложен, Джамшуты-Равшаны наняты, что ещё?!

– За полгода дом не строится. Строится только каркас. Нужна ещё облицовка, ограда, сигнализация. Мы ж до маминого отъезда туда мотались, – папа вздохнул и вдавил кнопку вызова лифта.

– Без меня? Ну я так не играю, – с полушутливой обидой Варя скрестила руки на груди и выпятила пухлую нижнюю губу, как капризная принцесса.

– А у кого там с Машей в это время были Твари? – улыбнулся папа. – Вот и дуйся. Если коротко, то к лету, наверное, переедем. Мы. А ты в общагу, как хотела.