Ходячие. Второй шаг - стр. 24
Но, как только на него указал Горецкий, самолет неожиданно тронулся с места. Изящный одномоторный малыш-«Пилатус» вырулил на взлетную полосу, разбежался и легко и споро оторвался от земли…
– Я думал, мне показалось. Я видел его рыжую башку у самолета, – прошептал Горецкий.
– Рома? Улетел? – Приставив ладонь ко лбу, Егор смотрел, как удаляется их самолет. – Я подозревал, что он крыса.
Лицо его, и без того бледное, стало совсем белым. Егор вдруг тонко, по-бабьи закричал:
– Смотрите! Смотрите! – и даже подпрыгнул.
«Пилатус» уже взлетал, когда прямо на него рухнул Боинг, который, вероятно, затеял такую же рисковую посадку, как и они недавно. Но Боингу не повезло. Он накрыл собой малыша-«Пилатуса», как какую-то букашку, и, разломившись на две части, загорелся.
– Бабах! Как в кино, – сказал Сева, которому мать не успела закрыть глаза.
– Впервые вижу крушение самолета, – Егору, кажется, неловко за свой визг.
– Это крушение наших надежд, – прикрыл глаза Горецкий, – «Пилатус» был один.
Человек двадцать, пошатываясь, шли со стороны диспетчерской башни. Уставившись на горящий самолет, они не сразу их заметили. Боинг ухал, кряхтел и медленно разваливался на части, гигантский огненный цветок не спеша разворачивал лепестки. К ним подлетел горящий ком, плюхнулся прямо под ноги. Потом еще один, и еще. Затем из самой сердцевины цветка в небо устремился черный столб дыма. Жар обжигал лица. Если стоять в ста метрах от горящего самолета, то слезы не текут по щекам, а мгновенно испаряются. Сквозь зыбкий раскаленный воздух приближавшиеся казались привидениями.
Горецкий показал на выход «Д». Но оттуда вывалились на землю двое, мужчина и женщина. Мужчина упал на живот и пополз в их сторону. Женщина приземлилась на ноги и заковыляла, приседая, будто выделывала плясовые коленца. Изо рта у нее текло что-то отвратительно-желтое и впитывалось в белую легкую кофточку. Капитан пальнул в нее, и она упала, раскинув руки. Горецкий поменял обойму.
Все происходящее было похоже на компьютерную игру. Только у персонажа игры есть выбор. Он может пойти грудью на толпу чудовищ, что приближается по левому флангу, и победить ее. Или обойти монстров, перепрыгнув через горящий автомобиль. Герой может и побежать назад. Если он сделает неправильный выбор, у него в запасе имеются еще одна-две жизни. Им же ошибиться нельзя. К тому же у компьютерного персонажа обычно есть автомат, или сапоги-скороходы, или волшебная палочка. У них – только шестизарядный пистолет, один на всех. Была надежда – самолет, но его больше нет. Были силы, да иссякли.
Эти шли к ним как на параде, торжественно, степенно. Их было уже несколько десятков. Проходя вдоль стены аэропорта, к центральной колонне «парада» присоединялись дополнительные мини-колонны этих, с глазами мертвее, чем у падали. Куда бежать? Чудовища и впереди, и сбоку, ими полон аэропорт за спиной. Они сделали то, что сделал бы любой человек, – прижались к стене. «Парад» виден уже как на ладони. Можно рассмотреть перекошенные лица, покрытые сеткой фиолетовых жил, красные, как мясо, глаза без зрачков. Кажется, игра подходит к концу.
Но жизнь доказала, что она устроена интереснее любой игры. Вдали засигналил белый тупоносый автобус с двумя желтыми полосами на боках. Увидев такую машину, пассажиры делают недовольные лица и вздыхают: «О, господи, нас повезут к самолету в этом корыте?» Однако ничему еще в жизни они не радовались так, как этому корыту, которое, ворвавшись в самую гущу «парада», сбило троих марширующих. С хрустом перевалив через упавших, автобус сделал широкий разворот, задев при этом еще несколько этих. И подрулил к зданию аэропорта. Чудовища не прибавили хода, они продолжали идти как шли, и их не волновала судьба павших.