Ходоки во времени. Время во все времена. Книга 4 - стр. 18

– Эти не в счёт.

– Зато этих больше, чем нужно, – также негромко проговорил дон Севильяк, имея в виду тех, кто вновь готовился атаковать женщин.

– Да уж, – согласился Арно.

– Вот бы сейчас сюда Ваню…– мечтательно произнёс дон Севильяк.

– Если бы, да кабы, – сказал Арно и неприязненно добавил: – Нет, и не будет! Не надейся на его возвращение!

– Он будет! – упрямо заявила Шилема. – А с ними мы справимся. Не со всеми сразу, так по-одиночке. Пусть только…

– Уймись! За тебя мы спокойны, а за остальных…

– Вот и пусть забирают их, а нас оставят в покое! Иначе каждый день драться придётся.

– Э, нет, – дон Севильяк прижал к себе Лейбу и ухватил за руку Харуссу. – Я своих не отдам.

– Да они сами убегут, – предрекла Шилема.

Распоряжалась Мать. Она покрикивала на скамулов, а нерадивым из них поддавала ниже спины или подзатыльники.

Казалось, в колонии всё было как прежде. Мать командовала, а скамулы за день заготовили еды на всех, развели костёр, поставили горшки, устроили общий стол. Мать снимала пробы с варева, дочь, следуя её наставлениям, также подгоняла и распекала непонятливых аборигенов.

Колонии людей в этом глубоком прошлом повезло, они нашли здесь и помощников, и работников, бескорыстно служившие им с самого первого дня знакомства с скамулами. Тогда, растерянным и подавленным перлям, в первые дни скамулы принесли еду, которую если сами. Земли вокруг простирались плодородные, где можно круглогодично собирать злаки, зелень, овощи и фрукты. В реках и озёра водилась рыба. Скамулы потребляли в пищу и мясо, благо стада жвачных, грызуны и птицы могли давать его в изобилии.

Люди, со своей стороны, научили скамулов секрету запасать продукты впрок, а также огородничеству и выращиванию злаков на хлеб. Правда, хлеб потребляли только колонисты; с ним было не густо, но почти каждый день приходилось по лепёшке на едока.

С сегодняшнего дня стол стал в два раза больше, и скамулы больше обычного ошибались. Да и как не ошибиться, если пришлось вытаскивать на свет глиняные плошки и деревянные ложки уже, казалось бы, отслужившие свой век: щербатые, изгрызенные, неудобные.

Дон Севильяк, предусмотрительно не отпуская от себя Лейбу и её двух подруг, одобрительно посматривал на покрикивания Матери и суету скамулов, предвкушая, как он сегодня поест на славу. Впрочем, его беспокоило, что какой-то зверёк (иначе он его не оценивал), пристроенный на вертеле у костра, казался ему слишком маленьким для такого многолюдства, толпившегося невдалеке от накрываемого стола: ряда очищенных от коры тонкоствольных деревьев и толстых – для сидения.

Казалось, наступила долгожданная идиллия соединения двух групп людей. Старожилы колонии, не оставив, конечно, мыслей быстрее разобраться с женщинами, вели себя вполне прилично. Стараясь понравиться будущим подругам, вели разговор с потугой на учтивость. Растрёпанные волосы приглажены, руки вымыты в неширокой речушке, протекавшей рядом с поселением. Животы, и так тощие, подтянуты.

Скупо, но уже улыбаются женщины и чувствуют себя свободнее. Утробно похохатывает дон Севильяк, лишь через слово понимающий, о чём ему толкуют любопытствующие колонисты, с уважением притрагиваясь к его колоритным телесам.

Можно было подумать, глядя на них, что вот сельчане сошлись на общий праздник. Своеобразно, правда, одетые. Однако у всех заметно приподнятое настроение, словно перед свершением некоего таинства, что сплотит, поддержит всех и каждого в этом чужом мире…