Ходили мы походами (сборник) - стр. 42

Не было это сидение совсем бесплодным! И хотя сами высиженные проекты пробивались с трудом, сквозь тупость начальства, необязательность и безответственность исполнителей – всех этих снабженцев, прорабов, работяг, которым то не завезли, то не дали технику… да что говорить! но ведь воплощались его идеи в стекло, в камень, в бетон и стояли теперь… и не стыдно за них, ей богу. Фотография такого объекта была включена в книгу с парадной историей города, иллюстрировала одну из славных вех социалистического – так это еще недавно называлось – строительства. И его фамилия красовалась под снимком. Архитектор У. Нет, не зря он трудится. Стоят его дома и новые встанут. Пусть, при капитализме. Мафия? Пусть. В Америке целые города выстроены на мафиозные деньги. А какие дворцы, виллы! Целый бум в тридцатые годы. И это при депрессии, пока простой народ лапу сосал. Ну, и что? А архитекторы пахали. Тех мафиози давно нет. Рассыпались в фараоньих гробах. А дворцы стоят. Кого славят? Хозяев? Нет. Творцов, архитекторов. Аркадий смотрел глянцевые многоцветные альбомы, видел имена. И его это ждет. Таков он – капитализм. Грубо, жестоко? Для слабых – да. Но есть результат. И он будет за него драться. А история рассудит.

Утренние улочки пустынны. Вообще, район был, на удивление, малолюден. Народ появлялся лишь при крайней необходимости, как во время средневековых эпидемий, выскочит и назад. Хозяйничала скука. Ближе к фирме Аркадий нагнал парочку. Худую длинную девицу, такую, что, казалось, переломится, и спутника, плотней и пониже, буйно лохматого, поросль завивалась кольцами даже на плечах, стянутых черной майкой. С головы женщины свисала палкой короткая рыжая коса. И тоже в майке, но с плечиками, откуда торчали худющие руки с неожиданно большими кистями, розовыми, как у прачки. Оба были в ношеных джинсах, через плечо несли большие брезентовые сумки, которые таскают расклейщики афиш. Шли под стеной, оглядывались на номера, видно, искали адрес, и Аркадий, расслышал, как женщина сказала: – Спроси его.

Незнакомец только открыл рот, пытаясь составить убогую фразу, но У. разрешил великодушно: – Можно по-русски. – Вот так. Еще позавчера он был таким же беспомощным, зато теперь чувствовал себя едва не старожилом. Он уже привык, что кругом – русские. Немцы пока не попадались, по крайней мере, толпой. Чужбина оказалась вовсе не тяжела. Жить можно…

Незнакомцы расплылись… Тут где-то улица… где-то фирма… – мужчина прочел адрес. Но Аркадий уже понял, куда.

– Моргулис? – Спросил, будто совпадение было вполне естественным. – Тогда за мной.

По дороге прояснилось. Парочка оказалась художниками из Ленинграда. Полгода назад жена Моргулиса (– Где она теперь? – подумал Аркадий и посочувствовал.) взяла у них работы. Обещала устроить здесь выставку, продажу. И пока – ничего. А в одной галерее им сделали выгодное предложение. Тоже насчет выставки. Хорошие условия. Вот, они идут забирать. Рассказывал художник, спутница – оказалась жена – поспешала сзади. О себе Аркадий информировал скупо. Да и что сказать? Он сам не знал, как определить нынешнее положение.

В приемной трудилась секретарша. Блузка с широким белым воротником делала ее похожей на школьницу, молодила. Писала от руки, старательно, через копирку, как ведут делопроизводство у нас в провинции. По старинке. Компьютер, кстати, был. Стоял за спиной Моргулиса в кабинете, но Аркадий не видел, чтобы им пользовались.