Ходили мы походами (сборник) - стр. 16
– Я у Аркаши У. твой телефон узнала. – Пояснила знакомая. – С ним Алка Белякова встречается. Ой, я тут такое натворила.
– Ты разве не в Германии?
– Я разошлась давно. Ты не знаешь?
Городинский, действительно, не знал и почувствовал себя почему-то задетым.
– Я Аркадию сказала, что в аспирантуре с тобой училась.
– Причем здесь это?
– Как при чем? Аркадий с Алкой встречаются уже два месяца.
– Послушай, я этого Аркадия год не видел и еще не соскучился. Ты лучше о себе расскажи.
– Не перебивай. Вечно у тебя привычка перебивать. Ты слушай. Прихожу я к Алке. Там этот Аркадий. Интересный такой. И мы тебя вспомнили. Чего, спрашивается?
– Действительно. – Поддакнул Городинский.
– Я сказала, что училась с тобой в аспирантуре, а Алка сказала, что я ее лучшая школьная подруга. А Аркадий говорит: позвольте, я ничего не понимаю.
– Я тоже не понимаю.
– Что тут непонятного, балда. Алка ему сказала, что она моложе на восемь лет. Ты бы ее видел. Ей больше тридцати вообще никто не даст. Она так ему и сказала. А теперь ревет и требует, чтобы я тебе звонила.
– Ты извини, – сказал Городинский. – Я последнее время что-то плохо соображаю.
– Ой, ты, действительно, тупица. Этот твой Аркадий высчитал ее возраст. Смотри. Со мной она в школе училась. Так? А я с тобой в аспирантуре. Аркадий так и говорит – Позвольте, как это может быть, если Городинский моего возраста. Ты понял?
– Ну, пусть правду скажет.
– Нельзя. Он ее бросит. Она этого не переживет.
– Он ей памятник поставит.
– Ой, он ее уже лепит.
– Вот видишь. Пусть не расстраивается.
– Брось свои шуточки. Мы с Алкой уже все решили. Когда он будет тебе звонить…
– Не будет он звонить.
– Нет, будет. Он сказал. Так вот. Ты должен сказать, что до аспирантуры ты еще работал десять лет, а я сразу поступила. Тогда все сойдется.
– Не буду я врать, – возмутился Городинский. – Он может ее паспорт взять и там посмотреть.
– Паспорт – это наше дело.
– Не хочу я.
– А я думала, для меня ты мог бы. – Ответила трубка после долгого молчания.
Казалось бы, действительно, почему не соврать, если от этого зависит блаженство влюбленных. Святое дело. Но при всей уступчивости женщинам, Городинский мялся и никак не мог решить, что делать, если позвонит настырный У. Это не тот человек, который простит ему обман. Обида. Да, и вообще. Зачем? Пустяковая, казалось бы, история выбила Городинского из равновесия. Несколько дней он с опаской подходил к телефону. Но Аркадий пока не звонил. Решение было принято благодаря дополнительному обстоятельству, которое сейчас никак нельзя было назвать случайным.
Городинский зашел к знакомой, скульптору. Та работала одна, затворницей. Мир ее был особый, населенный библейскими персонажами и животными. Мир требовал полного поглощения. Скульпторша расхаживала по мастерской в старых джинсах и перемазанной глиной тельняшке, жаловалась на головную боль.
– Был банкет по случаю открытия новой гостиницы и ресторана, – рассказывала она Городинскому. – Я делала в вестибюле скульптурную стенку. Вы знаете, как я эти банкеты не люблю. Не пошла. Так архитектор специально за мной заехал на следующий день, отвез в этот ресторан. И мы вдвоем отметили.
– А кто архитектор? – Безразлично поинтересовался Городинский.
– Аркадий У. И вы знаете, мы выпили за вечер бутылку коньяка. На равных. – Добавила женщина с гордостью.