Ход королевой - стр. 3

издающим какие-то звуки, а иногда даже слова.

Братья Сафроновы были известны в мире

культуризма, ну а потом подались в охранный бизнес, и Островский взял их к себе. Сам Островский —

ничего примечательного – только лысина, которой он

всячески отсвечивал, и его постоянное «э» в разговоре.

Он, как и многие олигархи, производил впечатление

невзрачного человека, «какой-то седеющий гоблин», как когда-то его назвал кто-то из его же окружения.

Он, действительно, напоминал какого-то злодея из

сказки, хотя все всегда отмечали в нем

предпринимательский талант. Ну а злые языки почему-

то вспоминали анекдот: «Приходит новый русский к

старому еврею и говорит: Папа, дай денег». Непонятно, чем все это было применительно к Островскому: то ли

имелись в виду его еврейские корни, то ли богатое

наследство, которое он якобы когда-то получил. В

одной машине с Островским ехала и Рита с сыном.

Свою первую помощницу он брал всегда с собой. На

любом отдыхе часто «выпадала работа», ну и

естественно, брал с маленьким сыном, Алексеем, которому исполнилось уже двенадцать лет.

Последними появились сестры Кира и Карина

Селезневы.

– Ну и чем не уютненько у них тут? – Кира

осмотрелась по сторонам, разглядывая еще и высокие

потолки с фресками.

– Говорят, здесь есть привидение, – шепнула

ей на ухо сестра. – Зная, что ты трусиха, я не стала об

этом тебе говорить в Москве, а то бы мы сюда и не

попали.

– Карина, ты нормальная?! – старалась как

можно тише возмущаться сестра.

Та ничего не ответила, а лишь улыбалась во весь

рот, увидев Алексея Алексеевича.

– Здравствуйте, – подошел он к ним поближе.

– Здравствуйте, – явно заигрывая, ответила

Карина.

– Вы сестры Селезневы? – взглянул тот уже на

Киру. Было видно, что она ему приглянулась.

– Да, все верно, – ответила Кира.

– Пойдемте, я вас провожу.

Они поднялись на второй этаж, встретили там

Люсю, которая уже закончила уборку и направлялась

на первый этаж в свою комнату отдохнуть.

– А почему у нас разные номера, Карина? —

Кира остановилась у своего номера.

– Сестренка, я собралась заводить курортные

романы.

– Ах, даже романы! – от неожиданности у

сестры перехватило дыхание.

– И чтобы тебя не тревожить, когда я буду

водить сюда мужиков, я и взяла разные номера, но по-

соседству.

Алексей Алексеевич слышал эту беседу, занося

их чемоданы, немного замялся.

Карина вскоре удалилась с сумками в свой

номер, и Кира осталась одна. Она раздвинула шторы, открыла окно. В комнату ворвался поток свежего

морского воздуха. Впрочем, из-за палящего солнца

окно пришлось зашторить. Перед окном стоял стол, на

нем – ваза с цветами. Кровать – напротив, у стены.

Утром солнце не било в глаза, а скорее заигрывало

через щель в тюле, своими лучами касаясь лица

очередной спящей красавицы, и пробуждение от этого

было приятным. Справа у стены стоял шкаф. Кира

подвинула к нему чемодан, желая развесить

многочисленные юбочки и платьица. Она взяла из

сумки резинку, связала волосы в хвостик. Московские

заботы остались позади: сданные экзамены

«автоматом», похвала декана и возможное направление

после учебы в следственный комитет, куда можно

попасть, только если ты чадо влиятельного папаши

или, как сказал ей декан, за отличную учебу и

прекрасные способности к следственной работе.

– Сашка! Сашка, – это было больней всего.

Сложно залечивать душевные раны, если все, что тебе