«Ход конем» - стр. 47
– Чего?! – изумился страж закона.
Подкопин заговорил на русском с сильным сербским акцентом, подкрепляя свои слова жестами.
– Я – Горан Златич, – прикрылся чужим именем Алексей. Не он же затеял всю эту игру. – Из Югославии. От маршала Тито. Слыхали? К товарищу Стадичу приехал. Он у себя?
– А я почём знаю? Сейчас кого-нибудь вызову.
Минут через пять появился советник посольства, и Алексей на сербском сказал, что ему требуется помощь. Советник улыбнулся и сказал милиционеру:
– Это наш товарищ. Не знаю, почему его не встретила посольская машина.
– Ага. Понятно. – И, помахивая рукой, сказал Алексею: – Иди, иди.
В посольстве искренне обрадовались соратнику товарища Тито. Чтобы Алексей мог без проблем решить свои вопросы, к нему прикрепили персонального сотрудника посольства – советника Олеко Блажича, того самого парня, что встретил его на крыльце посольства.
Алексей решил не скрывать от молодого человека всего, что с ним произошло. Вряд ли парень как-то связан с НКВД. Разве что с югославской разведкой. Он и сам не лыком шит – раскусит шпиона в два счета! Разговаривая с молодым человеком, он следил за его руками, глазами, следил за речью, периодически выводя его на одни и те же вопросы, пытаясь разобраться, не ведёт ли посольский двойную игру. Но Блажич с каждой минутой вызывал у него нарастающую симпатию. Открытый, улыбчивый, смотрел только в глаза, а не в переносицу, как большинство следователей. Подкопин понял, что Олеко вряд ли будет сдавать его московским чекистам. Во-первых, он боготворил Тито и всех его соратников, а во-вторых, и без того непростые отношения между странами сильно напряглись после того, как Тито решил не исполнять волю «вождя народов», отказавшись создавать Балканскую Конфедерацию. У маршала были свои взгляды на развитие Югославии. И на родине его многие поддерживали.
Блажич внимательно выслушал Подкопина и грустно сказал:
– Всё равно какое-то время придётся подождать, пока я полностью не выясню ситуацию. Сейчас все государственные органы СССР чинят нам трудности по любому вопросу.
– Я понимаю.
– Если что, то мы попробуем другой путь.
– Какой?
– Объездной. Сделаем большой круг, но он надёжнее. В жизни прямая не всегда кратчайшее расстояние между двумя точками, – указал Олеко на большую карту Европы. И его палец заскользил от Москвы к Балканам.
В карстовой пещере над красочной картой Южной Европы, испещрённой разноцветными стрелками, дугами и линиями и ярко освещаемой ацетиленовыми лампами, склонилось несколько мужчин. Их разговор гулким эхом разносился под сводами.
Огромные и толстые, маленькие и тоненькие, спускались с потолка сталактиты. Несмотря на свой неприглядный грязный вид, местные жители дали им весьма поэтичное название – «фата земли».
К тому, что свисало сверху, с пола тянулись сталагмиты. Мелкие – как грибы, большие – как огромные свечи, с бесконечными наплывами и натёками. Их, видимо, забыл в страшной спешке в своей пещере одноглазый великан Полифем[5]. Если отключиться от посторонних звуков и долго всматриваться в каменные наросты, находящиеся на удалении, то возникнет впечатление, что перед вами загадочный Тибет. А в прозрачном высокогорном воздухе на другом отроге гор гордо высилась череда буддистских ступ, возведённых монахами.