«Ход конем» - стр. 24
– Осталось только подключить, – сказал Подкопин Лизе, руками демонстрируя свою работу. А глаза при этом чистые и такие честные!
– Так у нас для этого целый взвод дармоедов есть! – прикрывая своё смущение, неожиданно процитировала Телешева Лиза. – Прошу прощения, но чайком в служебном помещении побаловаться не придётся. К сожалению, нельзя. Устав. А тебя, Семенова, командир ждёт.
– Нельзя так нельзя, мы, рабочие войны, не гордые. Счастливо оставаться, – сказал сержант и растворился в воздухе.
– Ну, что? Пряник марципановый? – не выдержала Лиза.
– Ты когда-нибудь в детстве сахарную вату языком пробовала?
– Один раз всего!
– Так вот, это в миллион раз слаще! – раскрыла тайну подружке Катя.
– И чего это я сама не потащила аппарат на склад? И не прогулялась, и чайку… не попила! – с притворной грустью подытожила Сотникова. И девушки, не сговариваясь, залились смехом, зазвенев как два серебряных колокольчика.
Войны на фоне романтической ситуации, случившейся в штабе полка, никто, увы, не отменял. Тем более что на носу было наступление. В штабной комнате командир полка полковник Петелин и начальник штаба майор Замковой уже минут сорок колдовали над картой. Наконец полковник не выдержал.
– Да что мы с тобой, как две старые цыганки, на картах гадаем? Один черт! – взорвался Петелин. – Язык, Александр Анатольевич, нужен до зарезу!
– А кто говорит, что я против! Языка так языка!
Замковой, грузно отойдя от стола, широко распахнул дверь и закричал:
– Лейтенанта Самохина ко мне!
Самохин, как степной вихрь, через пять минут явился перед ясны очи начальства. Оборвав скороговорку доклада Самохина о его прибытии, полковник подозвал его к столу и ткнул в карту.
– Вот тут, лейтенант, противник явно что-то изобразил, но «что» и «как», мы конкретно не знаем. Вот тебе задача: сходить в разведку, вынюхать, что там противник натворил, и желательно заодно добыть языка, чтобы знать, к чему он готовится.
– Языка желательно или?.. – осведомился Самохин.
– Желательно будет у тёщи на блинах, а нам он тут нужен до зарезу. Твои соображения?
– Разрешите, – спросил Самохин, скинул шинель и углубился в карту.
Он минут пять сопел над ней, почти разрезая её ногтем, зарываясь носом и беззвучно шевеля губами. Со стороны могло показаться, что старший лейтенант колдует или нашёптывает заговор на будущий поход. Петелин и Замковой, зная лейтенанта больше года, не мешали ему. Затем, глядя куда-то под потолок, Самохин минуты две терзал свой затылок и наконец разродился.
– Товарищ полковник, и туда скрытно уйдём, и языка возьмём, это понятно, и это дело техники, – достаточно нагло, но как само собой разумеющееся, сказал Самохин. – А вот как назад фрица из немецкого тыла волочь через нейтральную полосу? Вот где собака зарыта.
– Ошибаешься, Самохин. Это-то как раз не проблема! У нас в запасе сутки, максимум двое. Уйдёте вы через…
– Три часа! – сказал лейтенант.
– Соответственно, через сутки… – задумчиво проговорил полковник.
– Суток мало, Михаил Юрьевич, – поправил его Замковой и, глядя на Самохина, морщась, как от зубной боли, сказал: – Но больше тридцати часов, лейтенант, не дадим, у самих нету!
– Значит, через тридцать часов, а… – полковник посмотрел на свои часы, – точнее, в шесть ноль-ноль, мы сымитируем начало наступления наших войск. Сам понимаешь, завяжется суматоха, а в нужном месте наши ребятки будут вас ждать. Примут как родных.