Хочу тебя себе - стр. 11

Мы поворачиваемся к друг другу. Сидим слишком близко, аж трясёт от обоюдного желания. Она явно злится, но в глаза мне смотрит с гневом и необузданным вожделением. Я его чувствую.

Смотрю на её рот, напрочь забыв про Попова и его супругу. А она верхнюю губу приподнимает, оголяя зубки. Воинственная маленькая стерва.

— Любишь кусаться?

— О да, с удовольствием бы откусила тебе твой, — наклоняется к самому уху, называя ту часть тела, которая реагирует на неё по стойке смирно.

Смеюсь.

И снова мы сверлим друг друга взглядами. Хотя надо отдать ей должное, Хелен приходит в себя первой и оглядывается по сторонам. Я тоже включаю мозги, хотя это трудно. Никто внимания на нас не обращает. Охранники разнимают потасовку, Попов уговаривает жену, она шипит, доказывая, что он здесь чем-то не тем занимается. Вот тебе и крутой мужик, гроза преступного мира. А бабу услаждает, поясняя, что всё у них в порядке.

— Не думал, что в таком возрасте, спустя тридцать лет брака можно всё ещё ревновать мужа.

— Конечно, ты не думал, тебе ведь нечем.

И снова я поворачиваюсь к Алёнке.

— Ещё одно слово, и я вырву тебе язык.

— Ты меня не тронешь, Глазунов. Побоишься Коленьку.

— Правда? — Сжимаю ещё крепче, вдавливая пальцы в кожу.

Стопудово синяки останутся. Ещё раз осмотревшись, наклоняюсь к её уху.

Очень удобно, что длинные волосы как раз сейчас перекинуты на другое плечо и я имею доступ к её маленькому аккуратненькому ушку.

— Когда Коленьки не будет рядом, я переброшу тебя через колено и отхожу ладонью по заднице. Не бойся, тебе понравится, правда, потом придётся стоять, сидеть-то будет больно.

Услышав это, она дышит чаще, её пышная грудь в тугом лифе буквально ходит ходуном.

— Ты больной идиот, — вспыхивает, ругается, правда, шепотом. — Я всё расскажу Коленьке.

— Не расскажешь. — Прогуливаюсь пальцами по её талии. — Хотела бы, уже рассказала бы.

Она зло дёргается, а я продолжаю, оглядывая зал исподлобья на предмет наблюдающих за нами и подслушивающих:

— Лучше скажи мне, Алёнка, зачем тебе три паспорта в сумке?

Хелен бледнеет. Перестаёт дёргаться, как будто пугается. Я-то думал, что мне показалось, но прям чувствую, каким мощным барабаном лупит сердце в её груди. Она молчит.

— Кто ты, Алёнка? И что ты задумала, сладкая попка?

***

— Николай Николаевич приказал отвезти вас домой. — Вырисовывается напротив нас охранник.

Выражается он как робот и смотрит не на девушку, а куда-то поверх её макушки. Одним словом, профессионал.

— Я могу сходить попудрить носик перед поездкой? — ласковым голосом.

— Да, мэм, — чеканит шкаф с антресолями и отступает в сторону, позволяя белобрысой принцессе встать с дивана.

Какая, на хрен, мэм, когда она мадемуазель во всех, мать её, смыслах? Приходится отпустить её талию. И позволить медленно удалиться прочь. Ладно, допустим.

Я направляюсь в курилку на втором этаже, то есть планирую выйти на балкон. В замкнутых пространствах устраивать курилки клубам и ресторанам запрещено, вот и приходится им крутиться. А тем временем красиво покачивающийся зад несёт себя на первый этаж. Там есть бабский сортир.

Без хитрожопой Алёнки становится холодно и одиноко. Сам от себя не ожидал, что, потеряв её из виду, так расстроюсь. Даже поругаться не с кем. Про паспорта она так и не ответила, в очередной раз посмотрела на меня искоса, как на придурошного, и заявила, что я слишком стар для толкотни по ночным клубам.