Хочу тебя навсегда - стр. 24
— Давно. Ты не ночевала дома, — констатировала она очевидный факт.
— Ну да, — кивнула я, садясь напротив.
— Ты была с мужчиной? — деловито осведомилась она.
— Эм... Нет, — попыталась отвертеться я. — С подружками гуляла.
Какой бы раскрепощенной я ни была, но обсуждать с мамой подробности своей сексуальной жизни — даже для меня было слишком.
— Не ври. У тебя нет подруг, — отрезала мама. — Тебя женщины ненавидят.
— Мам! — возмущенно воскликнула я.
— И ты их ненавидишь, не притворяйся, — таким же безапелляционным тоном продолжала она.
Частично это, конечно, было правдой. У меня плохо получалась ладить с представительницами женского пола. За всю жизнь у меня была одна единственная подруга, Аля Калядкина. Хотя, если уж быть до конца честной, называть наши отношения дружбой можно было с большой натяжкой.
До девятого класса мы сидели за одной партой и неплохо общались. А потом обе влюбились в новенького одноклассника Кирилла Макарова. Естественно он выбрал меня, и Аля, обидевшись, перестала со мной разговаривать.
Не скажу, что я тогда сильно расстроилась. Калядкина была довольно занудной и в последние годы жадничала, не давая списывать домашку. А вот Кирилл, к которому я впоследствии пересела, выручал меня вплоть до одиннадцатого класса. Несмотря на то, что мы с ним провстречались всего ничего, дружеские отношения между нами сохранились на долгие годы.
Короче говоря, с мужчинами мне всегда было приятнее и проще, чем с женщинами. Подозреваю, это связано с тем, что последние мне завидовали. Ведь я была красивой. А красота, знаете ли, это дар. И презрение к нему испытывают только те, кому в этом даре отказано.
— Ладно, я была с мужчиной, — сдалась я, понимая, что мама видит меня насквозь.
— Настя, ну сколько можно? — вздохнула она. — Клубы, алкоголь, одноразовые мужчины... Тебе ведь уже двадцать два года, а до сих пор ветер в голове!
— Ну и что, что ветер в голове? Зато мысли всегда свежие, — попыталась отшутиться я.
Но лицо мамы оставалось серьезным.
— Тебе осталось учиться один год, а затем взрослая жизнь, понимаешь? Или ты думаешь, что мы с отцом будем тебя до старости спонсировать?
— Мам, ну ты опять... — я уронила лицо в ладони.
— Да, Настя, опять. Тебе нужно выйти замуж! Ты, знаешь ли, не молодеешь! А за ночные попойки твоя кожа тебе спасибо не скажет!
— Да нормальная у меня кожа, — огрызнулась я.
— Пока нормальная, — мама многозначительно приподняла брови. — Если не хочешь быть морщинистой, как Клавдия Степановна, нужно следить за собой смолоду.
— Ей шестьдесят! Тут уж следи, не следи, ничего не спасет! Мы все рано или поздно будем выглядеть, как сморщенный урюк, мама! И я, и даже ты! Смирись с этим!
От моих крамольных речей мама брезгливо поморщилась. Правда, совсем чуть-чуть, чтобы треклятые морщинки не посмели раньше времени атаковать ее лицо.
— Настя, я не хочу с тобой спорить. Просто знай, что я желаю тебе добра.
— Я в курсе, мам, просто иногда ты бываешь...
— Помнишь Дашу Милохину, дочь Лидии Павловны? — перебила меня родительница.
— Ну да.
— Ей молодой человек предложение вчера сделал, — заявила мама, переплетая пальцы в замок.
— И что? — угрюмо спросила я, понимая, к чему она клонит.
— А у тебя даже парня постоянного нет.
Я плотно стиснула зубы, стараясь подавить возрастающее во мне бешенство. Успехи дочерей маминых подруг были отдельным видом наказания, ниспосланным мне с небес, очевидно, в качестве расплаты за грехи. Эти девушки с завидной регулярностью выходили замуж, беременели и рожали детей.