Хочу тебя любить - стр. 25

Я не расспрашиваю, чтобы не накалять обстановку. Мы мирно обедаем и спокойно проводим еще несколько часов. Не только играем, так же обсуждаем несколько компьютерных программ. Кир показывает мне свои фишки в работе с ними, а мне в ответ, оказывается, даже нечем похвастаться. На все мои хаки он лишь ухмыляется и кивает.

Время истекает незаметно. А под конец, когда я уже собираю сумку, Кир вдруг нагло заявляет:

– Не возьмешь деньги, я тебя не выпущу.

Смотрим вдвоем на стол, где со вчерашнего вечера лежит пачка национальных банкнот.

– Не возьму! – выпаливаю возмущенно. – Конечно же, не возьму!

– Аргументируй, – жестко требует Бойко. – Ты просила денег, я тебе их дал. Что не так?

– Я не просила их у тебя! Разве я сказала: «Кир, дай мне денег»? Нет! И вообще… Тут, если хочешь знать, мало!

Стыдно, но я просто пытаюсь закрыть эту дурацкую тему.

– Мало? – пораженно выдыхает парень. По глазам вижу, что на уме вертится что-то, наподобие: «А не охренела ли ты?». Но, очевидно, подавляет. Вместо этого спрашивает: – Сколько ты хочешь?

– Мне нужно двести пятьдесят тысяч гривен.

Понятия не имею, могут ли за девственность дать столько денег. Скорее всего, нет. Люди ж не сумасшедшие! В какой-то момент мне даже смешно становится, так Бойко на меня смотрит. Пусть думает, что я ненормальная. Главное, чтобы перестал к этому вопросу возвращаться.

– Тогда считай это авансом. Забирай, если хочешь домой попасть. Забирай! Остальное будет в течение пары дней.

11. 11

Просто… Все очень сложно.

© Варвара Любомирова

– Ты взяла у Бойки деньги? Серьезно?!

Ошарашенные лица девчонок разгоняют старательно нагнанное умиротворение в моей груди. Только ведь себя успокоила, что все сделала правильно. И вот… Их реакция все уничтожает. Я снова начинаю нервничать.

И оправдываться.

– Он уперся и не хотел меня отпускать. Он ведь ненормальный! Говорит: «Так я буду уверен, что ты не впорешь херню». Типа с ним договор состоялся, к другому не пойду.

– А зачем ты вообще ему сказала про девственность? Ты же не серьезно?

Катя смотрит таким взглядом, что мне даже стыдно становится.

– Я не знаю… – выдыхаю расстроенно. – То есть, конечно, не серьезно! Не знаю, зачем ляпнула. Пыталась отвлечь его, чтобы не допытывал меня… Вышло еще хуже.

А вот Лене, похоже, весело. Откровенно хохочет.

– Простите… – даже извинения приносит сквозь смех. – Я никак не могу перестать представлять рожу Бойки, когда ты задала этот вопрос в своей обычной архиневинной манере. Это так смешно!

– Боже, нет… – стону я. – Это не было смешно, – выдыхаю и слегка улыбаюсь. – Ну, разве что чуть-чуть… Представляю, что он обо мне думает! Но с другой стороны, так даже лучше. Пусть считает меня плохой.

– Не считает он тебя плохой. Неа, – уверенно отсекает Лена и с задумчивым видом вгрызается в острый кончик огромной морковины. С хрустом жует и между делом авторитетно заявляет: – Он взволнован. Хвост горит. Это хорошо.

– Очень хорошо! – фыркаю я. – У него просто сдвиг быть во всем первым. И ко мне поэтому пристает. Никак не уймется.

– Ну, ты тоже, Варвара, та еще штучка! Еще не дала, а деньги взяла, – бормочет Катя.

Лена давится морковью, откашливается и ржет.

– Я собираюсь ему их отдать, – выпаливаю я, чувствуя, как щеки вспыхивают жаром. – Взяла, только чтобы отвязался и домой отпустил.