Хочу тебя купить - стр. 7

- Я… сама разденусь. Пожалуйста.

- Попробуй.

Вижу, как она пытается расстегнуть молнию, безуспешно. Тяну руку, девчонка не протестует, только всхлипывает.

- Мне надо папе позвонить.

- А маме не надо? – не знаю почему, но с ней так и тянет на сарказм.

- Маме нет. Она в Италии. Мачеха есть. Моя подруга. Ой… где у вас туалет?

Чёрт, не хватало, чтобы её вырвало прямо в спальне! Капец!

8. Глава 8

Очень слабо соображаю, что происходит. Но самое интересное – мне сейчас вот вообще плевать!

У кого была хоть раз в жизни реальная мигрень – тот меня поймет. Это не просто «голова болит». Это она болит так, что ты не можешь двигаться, и хочется тихо плакать и жаждать яда, ну или гильотины.

Я очень хорошо понимаю Булгаковского Понтия Пилата я его «яду мне, яду».

Ты в таком состоянии, когда реально хочется сдохнуть, и ждёшь смерти как великого блага, как манны небесной.

Может поэтому мне так безразлично к кому я попала?

Я понимаю, что это мужчина, примерно возраста моего отца, может, моложе. И он сильный. Нёс меня на руках как пушинку. И еще он из-за меня подрался с этими малолетками, вдарил одному по челюсти.

Нет, всё-таки, наверное, мне не совсем безразлично. Если бы они меня… я бы умерла.

Он меня спас.

А если он меня? Ну, если решит сделать со мной то же, что хотели они?

Лучше просто об этом не думать.

Когда мужчина меня увез, я так обрадовалась, но было плохо, сознание даже путалось. Не помню, что мой спаситель спрашивал, о чем говорил.

Помню только, что мне очень хотелось попросить его позвонить папе, но я не могла. Не было сил.

Сейчас лежу в комнате, в каком-то доме. Наверное, в его доме. Чувствую себя всё-так же хреново. Но лежать в кровати всё-таки лучше, чем трястись в машине.

Мой спаситель предлагает принять ванну. Это хорошо. Горячая ванна мне помогает, снимает спазм. Триптаны у него просить бессмысленно я думаю, лекарства от мигрени есть далеко не в каждой аптечке. Я стараюсь всегда носить с собой. Но в эту проклятую крохотную сумку «JACQUEMUS» нифига не влезает. И я просто забываю отрезать от блистера пару таблеток.

- Я помогу тебе раздеться, не бойся…

Не бойся? Он серьезно? Нет, я, конечно, не хочу, чтобы он меня раздевал. Но если совсем откровенно – мне уже всё равно. И тошнота опять подкатывает.

Всё-таки мне надо позвонить папе. Или лучше Еве! Точно! Надо звонить подруге и мачехе. Но только после…

Боже… это ужасно, когда тебя тошнит, в принципе. Еще ужаснее, когда тошнит при незнакомом мужчине. Вижу, что он маячит в дверях, но слава Богу, через мгновение уходит.

Мне немного легче. Это всегда помогает.

Смотрю на себя в зеркало – ну и чудище! Надо было умыться нормально там, в доме приятеля Ярослава.

Вспоминаю о своем якобы женихе, тру лицо выдавив на ладонь немного жидкого мыла, которое стоит у раковины.

Почему я не послушала Еву? Она мне давно говорила, что Ярик – полный кретин. Еще после того случая на Новый год, когда он устроил в ресторане скандал.*

Да, тогда он просил прощения. Потом вел себя так примерно, оберегал меня, дарил цветы, руки всё время целовал. Не настаивал на сексе.

Сейчас понимаю, почему не настаивал. Потому что шпилил всех подряд за моей спиной! Теперь я в этом уверена.

А Ева, папина жена, легко может сказать – «А я говорила»! И даже послать мне известный мемасик из «Камеди вумен».