Хочу сны. Игра уравнителей - стр. 7
рассуждал Виктор, наскоро завтракая в своей крохотной кухне чёрствым хлебом и горьким чаем, пока за окном болезненно гудело городское утро. «Сноходец», смаковал он чудесное слово. Так та девушка назвала меня. А ещё самоучкой. Но разве можно освоить осознанное снохождение не иначе, как самостоятельно? Виктор рассчитывал получить ответы на этот и многие другие вопросы.
Каждый день, возвращаясь с учёбы, он погружался в мир снов, блуждал по лабиринтам коридора дверей, пару раз натыкался на непомнящих себя сновидцев и их иллюзии, скрывался от стражей и выискивал следы незнакомцев.
Но мир снов не хранил следов. Всё в нём пребывало в вечном движении. Двери менялись местами, исчезали и возникали новые. Коридоры удлинялись, сужались, отрезались от основного лабиринта случайным падением кометы или по воле стражей. К тому же Виктор давно понял, что основной залог выживания в этом мире – стирать следы. Это сбивает стражей с толку и даёт дополнительное время, пока они тебя не настигнут. А если это знал он – «самоучка», то опытные сноходцы и подавно. Глупо искать их следы. И всё же Виктор пытался.
Коридоры скручивались, извивались, двери становились входами в пустые пещеры, возникали то бетонные коробы, то бескрайние болотистые равнины, парящие в небе; под ногами то расстилались гнилые доски, то шепталась высокая трава, которая в любой миг могла ощетиниться иглами или рассыпаться пеплом. Но никаких признаков жизни, кроме шипения стражей Виктор не находил. Снова и снова лишь пустошь, по которой он бродил часами, пока не выбивался из сил и не утрачивал контроль. Тогда он либо просыпался, либо таял в забвении.
Может, они и оставили бы какой-нибудь след, как в прошлый раз, если бы я оказался недалёко от них, рассуждал Виктор. И если бы они посчитали нужным дать мне второй шанс… И если бы позволили вновь связаться с собой… Слишком много «если». Да и с какой стати им рисковать ради меня?
Виктор вспоминал слова девушки, адресованные человеку с бакенбардами: «Он тебе подойдёт»…
Для чего подойдёт? И с чего она это взяла?
Он не мог перестать думать о девушке с чёрными волосами и ясными синими глазами. Да и не хотел.
По нескольку раз на день, где бы он не находился – на лекции или в трамвае, Виктор закрывал глаза, чтобы снова увидеть её лицо. Но день ото дня прекрасные черты в памяти меркли, и вместе с тем всё росло щемящее чувство потери.
Конечно, за восемнадцать лет жизни Виктору нередко снились другие девушки. Особенно когда накатывало возбуждение. Тогда он ещё не был сноходцем и не контролировал своё пребывание в мире снов. Так что он поддавался собственным фантазиям, а потом просыпался на мокрой простыне, счастливый и стыдливый одновременно. Наивная влюблённость тоже была ему знакома со старших классов.
Виктор пытался сопоставить весь свой небогатый опыт с этим новым, ранее не известным чувством непокоя, которое одолевало его при воспоминаниях о той молодой незнакомке, и не находил сходств. От этого чувства потери не хотелось расслабляться. Напротив, оно заставляло действовать, верить, искать.
Каждую ночь Виктор засыпал в своей маленькой квартире, чтобы проснуться в мире снов. А по утрам тушил холодной водой горящие от усталости глаза, бодрился крепким чаем, ездил в университет, чтобы не сводить посещаемость к нулю, и порой заглядывал в библиотеку.