Хмарь. Солдат удачи - стр. 18
В корпусе процветал обмен по принципу «махнем не глядя». Для этого в ящики из-под боеприпасов складывали различное имущество, которые вскрывали только после обмена. Иногда находились нечистые на руку ребята, которые укладывали в ящики различный хлам. Такой неравноценный обмен удавалось совершить один раз. Солдатский телеграф быстро разносил информацию о мошенниках. Их заносили в черный список и забывали на веки вечные. Кидалы пытались качать права. Слишком агрессивных обычно били.
Мы с отцом тоже участвовали в таких обменах. Знакомые отца делали ему заказ на редкие вещи, а у меня стояла база "Сканер" второго уровня. Она позволяла видеть, что находится внутри. Это было нечестно, но я не наглел, всегда в свой ящик укладывал неплохие предметы, которых у нас было много. Для меня важной была не сверхприбыль, а уверенность в «честном обмене» в мою пользу, конечно. Таким способом я сумел выменять расширение для памяти «Кузи».
Отец часто пропадал у медиков и периодически приходил слегка подшофе.
Как-то он подошел ко мне, внимательно посмотрел и потребовал:
– Включи глушилку.
Когда я подключил ее, он, убедившись, что сигнал пропал, продолжил:
– Есть возможность красиво уйти из этого бедлама. Медики могут помочь за всего 300 000 кредитов с головы. Потери большие. Медики проведут нас под идентификаторами ветеранов, погибших за один-два месяца до окончания контракта, или списать по ранению.
Манипуляции с «мертвыми душами» были выгодны многим. Страховые компании экономили на выплатах в случае смерти застрахованного после выхода на дембель. Командование улучшало статистику. Медики оставляли себе якобы использованные лекарства и реагенты для медкапсул и в благодарность от клиентов за новую жизнь под новым именем – банковский чип с серебряной каемочкой.
– Ветеранов мало, – продолжал отец, – да и гибнут очень редко, но все-таки возможность у медиков есть. Тем более что для этого нужно сменить лишь идентификатор нейрокоммуникатора в базе данных ЧВКН. Я удивлен, но ДНК и все данные нашего взвода хранятся только там. Так что шанс вырваться отсюда есть. Главное – знать с кем поделиться кредитами. Это не контракт, а какая-то подстава, – возмущался отец. – Нас не отпустят не только по ранению, но и после окончании контракта. У нас одна дорога – вперед ногами в горстку пепла. Так что большую часть добра прогоняем через медиков в счет оплаты. Маме я намекнул, что мы можем потеряться на некоторое время, пусть не беспокоится.
Если хочешь рассмешить Бога – расскажи Ему о своих планах. На следующий день заявилась служба безопасности и начала обыски.
Они тоже решили немного прибарахлиться за наш счет. Попали под раздачу те, кто не успел спихнуть мародерку. Даже у интендантов появились проблемы: кажется, с них трясли крупную взятку.
Я подошел к отцу, замершему с отсутствующим взглядом. Похоже, он что-то искал в галонете.
– Папа, мы тут нашли склад электроники в промышленной зоне тысяч на сто кредитов. Как думаешь, получится продать или будут проблемы?
– Да все нормально. Ещё день или два и СБ план выполнит. Назначат процент тыловикам, и все вернется на круги своя. Надо поторопиться – можем не успеть. Знающие люди говорят, что нас перебросят в другое место. Что дальше будет, никто не знает. Скажи своим, пусть через меня продают, у меня процент ниже, – ответил он, оторвавшись от поисков.