Хлопок одной ладонью - стр. 88
На всякий случай Сашка рассовал по карманам пачку тысячных, пачку сотенных и еще одну – десяток. На мелкие расходы…
Сидя несколько дней спустя за накрытым столиком, едва освещаемым лампой под глухим абажуром, Шульгин настолько живо и образно излагал мне свои впечатления, что я будто сам все это видел. Тем более и места, и настроения, на которые он ссылался, так мне были близки… Я слушал и тоже сравнивал. Былую жизнь, ледяной вечер девяносто первого и то, что пережил Сашка.
Вечерело.
Подходя к Тверской по переулку, посыпаемому сверху мелким снежком, Шульгин заставил себя смотреть на окружающее глазами себя тридцатилетнего.
Вот он вышел из дома подышать свежим воздухом и прикупить чего-нибудь для новогодней вечеринки. Итак, договорились – конец декабря 1981 года. Москва, угол Столешникова и Горького. Установка – отвлечься от всего, что видел за годы странствия по мирам. Вспомнить, каким он вышел из дома, тогдашнее настроение, статус и материальное положение. Числа примерно 27—28 декабря. Впереди – свободный вечер, в кармане… Ну, пусть будет четыреста рублей, только что выдали зарплату, обычную и «тринадцатую», да плюс предпраздничную премию. Сотни полторы из них можно просадить совершенно безболезненно для семейного бюджета.
Только не перестараться, остерег себя Сашка, не слишком перевоплотиться, а то, чем черт не шутит, забросит его «домой» на самом деле, и как тогда выкручиваться с теперешними документами и деньгами в кармане?
Впрочем, и оттуда можно будет вернуться без проблем, если, конечно, дверь в квартиру не заклинит.
«…Вот, – медитировал он, – я поворачиваю на улицу Горького…»
Светилась на растяжках и фронтонах домов новогодняя иллюминация, блестели игрушками елки в витринах, ровным потоком катились автомобили и троллейбусы, достаточно густо двигался по тротуарам народ, все больше в темноватых длинных пальто и шапках-ушанках. И очереди, очереди перед каждым почти магазином, перед царскими вратами ресторанов и кафе. Поднималось в душе глухое раздражение при мысли, что за шампанским и водкой придется отстоять в Елисеевском, хорошо, если час. Да за колбасой, сыром и консервами полчаса, не меньше. Если вдруг выбросили сайру, шпроты – часом не отделаешься. Да еще конфет бы прикупить, лимонов, пепси-колы (тоже – вдруг!), а подарки, духи, например, польские жене, ну, мало что еще попадется? Короче, вечер для прогулки потерян. Дай бог, часам к десяти домой вернуться, отягощенным добычей. Потому что завтра еще длиннее и скандальнее очереди будут…
Очень хорошо получилось у Сашки реконструировать образ мыслей и настроение себя тогдашнего. «Как бы там ни было – Новый год не за горами, и это радует. Соберутся друзья, откроем шампанское, прослушаем новогоднее поздравление Брежнева, в который раз посмотрим «Иронию судьбы», дружно подсказывая героям и друг другу реплики. Часа в три утра выбежим на улицу, продышаться и повалять дурака. Вернемся и будем танцевать и пить до упора, весело и раскованно. И потом спать до обеда, разлепить глаза в начинающихся сумерках, с привычным чувством тоски и разочарования, что опять все прошло так быстро. И – скорее к столу, похмелиться и закусить, чем осталось…»
Ну что, так ведь и жили, не слишком задумывались, что можно бы иначе.