Хлопок одной ладонью - стр. 108
Изобретенный им аппарат (по словам Левашова, каменный век электроники. Да и неудивительно, у самого-то Олега уже компьютеры в распоряжении были и транзисторы в неограниченном количестве, а у Валентина только лампы) позволил ему сбежать из сферы досягаемости аггрианской поисковой техники, а все, чем забавлялся Вайсфельд и что привело к хроносдвигу в южном городе, побочный, причем весьма отсроченный эффект.
О своей дальнейшей судьбе он, естественно, ничего не написал, и пока что она оставалась загадкой. Впрочем, некоторые соображения Левашов высказал, и Сильвия его поддержала. Очень похоже, что сбежал он по оси Главной последовательности или одному из ее паразитных ответвлений. И сейчас существует тоже в качестве пресловутого «межзвездного скитальца».
Кто-то же появлялся на Столешниковом вплоть до визита туда Берестина, блокировав квартиру так, что Ирина не могла ей пользоваться, да и потом с ней не все было ладно. Шульгин, в свою очередь, предположил, а не живет ли в ней по-прежнему Валентин (в каком-то дополнительном измерении, а здесь как раз и проявляется в должности домового или привидения?).
В целом благожелательного, но со своими заморочками. Разобраться с загадкой при случае было бы интересно.
В квартире банкира поселилась Сильвия, в своем английском качестве, решив немедленно выписать сюда Берестина, своего русского бойфренда, который должен был изображать себя же, некогда довольно известного в Москве художника, сбежавшего на Запад в самом начале перестройки, а теперь решившего вернуться и заняться модным бизнесом галериста. Благо обеспечить свой салон молекулярными копиями бесследно исчезнувших в годы Гражданской войны (и спокойно пребывающих в нынешней Югороссии) картин они могли с Сильвией в любом количестве. Вот и еще один источник постоянного верного дохода, особенно если не зарываться и не выбрасывать массово на рынок слишком уж известные и запредельно дорогие полотна.
В «основной» расположились мы с Ириной, а «базу» теперь можно было в любой момент посещать изнутри, не затрудняясь манипуляциями с блок-универсалом на лестничной площадке.
Естественно, для собственного спокойствия пришлось умеренно подмазать «властей предержащих»: кое-кого в мэрии, окружной управе, ЖЭУ (чтобы не препятствовали перепланировке), участкового и начальника отделения милиции. Покороче познакомились с остальными жильцами подъезда, за свой счет взялись сделать его настоящий ремонт, чтобы все было как в царские времена – ковровые дорожки на лестницах, цветы на подоконниках, эстампы на стенах и приличная электроарматура. Почти бесполезного консьержа заменили на бравых ребят из охранного агентства «Цербер», которые стали дежурить по двое, сменяясь каждые двенадцать часов. При оружии.
Соседи поняли, что жизнь начинается совсем другая, но, похоже, приятная.
Поскольку благотворительность снова начинала входить в моду, и считая, что такому направлению умов следует всячески способствовать, я решил взять под свое покровительство единственных уцелевших в подъезде «старых русских» – Василия Михайловича Воробьевского, профессора романо-германской филологии на пенсии, сильно на восьмом десятке, с женой, довольно милой старушкой с приятными манерами. Старики жили на самом верху, в единственной здесь трехкомнатной квартире и по нынешним временам бедствовали на свои скудные доходы, из последних сил удерживаясь, чтобы не сменять родной очаг на однокомнатную в Митино или Жулебино.