Хлеб великанов - стр. 17

– О чем?

Няня Франсис улыбнулась:

– Может быть, о мистере Грине, Пуделе, Белке и Дереве.

– Ага, и все будут говорить, что это глупо.

– Мальчики не будут. А кроме того, когда ты вырастешь, то в голове у тебя будут совсем другие люди – такие, как мистер Грин и его дети, но только взрослые. И тогда ты сможешь написать о них.

Подумав, Вернон покачал головой:

– Я бы хотел быть военным, как папа. Мама говорит, что большинство Дейров были военными. Конечно, для этого нужна храбрость, но я думаю, что буду достаточно храбрым.

Сиделка не ответила. Она вспоминала то, что Уолтер Дейр говорил о своем маленьком сыне: «Мальчишка не знает, что такое страх! Видели бы вы его верхом на пони!»

Да, в каком-то смысле Вернон был бесстрашным и выносливым. Он терпел боль и неудобства, причиняемые сломанной ногой, необычайно мужественно для столь юного возраста.

Однако в его детском мире существовал страх иного рода.

– Расскажи мне еще раз, как ты в тот день упал со стены, – попросила сиделка после паузы. – Она все знала о Чудовище и никогда не позволяла себе смеяться над Верноном. – Признайся, ты ведь давно знаешь, что это не настоящее чудовище, а только вещь из дерева и проволоки? – мягко заметила она, внимательно выслушав мальчика.

– Знать-то знаю, – отозвался Вернон, – только я представляю его себе совсем по-другому. А когда я увидел, как оно в саду приближается ко мне…

– Ты убежал – и поступил неправильно, верно? Было бы гораздо лучше остаться на месте и присмотреться. Тогда бы ты увидел людей и понял, в чем дело. Всегда лучше сначала посмотреть. Если потом тебе захочется убежать, то ты сможешь это сделать, но обычно такого желания уже не возникает. И я скажу тебе еще кое-что, Вернон.

– Да?

– Вещи никогда не выглядят такими страшными, когда они перед тобой. Они кажутся куда страшнее, когда находятся у тебя за спиной и ты не можешь их видеть. Вот почему всегда разумнее повернуться и посмотреть – тогда, как правило, понимаешь, что бояться нечего.

– Если бы я повернулся, то не сломал бы ногу? – задумчиво осведомился Вернон.

– Да.

Вернон вздохнул:

– Я не жалею, что сломал ногу. Мне очень нравится с вами играть.

Он ожидал, что няня Франсис прошепчет «бедное дитя», но она улыбнулась:

– Мне тоже нравится играть с тобой. Некоторые больные, за которыми я ухаживаю, не любят играть.

– Но вы ведь любите? И мистер Грин тоже. – Вернон робко добавил: – Пожалуйста, не уезжайте очень скоро, ладно?

К его глубокому сожалению, получилось так, что няня Франсис уехала гораздо скорее, чем рассчитывала. Это произошло абсолютно внезапно – как и все, что происходило в жизни Вернона.

Теперь он каждый день какое-то время ходил на костылях, наслаждаясь этим новшеством, но быстро уставал и просил отвести его в постель. Сегодня мать вызвалась ему помочь. Она уже пыталась помогать ему и раньше – ее большие белые руки были на редкость неловкими и только причиняли боль. Поэтому Вернон сказал, что подождет няню Франсис, которая никогда не делает ему больно.

Наивно-непосредственная детская откровенность сразу довела Майру Дейр до белого каления.

На вернувшуюся через две-три минуты сиделку обрушился град упреков.

Они все против нее! У нее во всем мире нет никого, кроме Вернона, а теперь и он от нее отвернулся! Как жестоко настраивать ребенка против собственной матери!