Хлеб по водам - стр. 64

– Выяснилось, что у нас есть общие интересы, – добавил Джанелли.

– К примеру? – спросил Стрэнд.

– Нелюбовь к алкоголю, – усмехнулся Джанелли. – И, напротив, увлечение Уоллесом Стивенсом[18]. Нам обоим нравится и не нравится в Нью-Йорке одно и то же…

– Вы, должно быть, долго там просидели, раз успели побеседовать о столь многих вещах, – сухо заметил Стрэнд.

– Часов до трех ночи.

– Ну а помимо поэзии чем увлекаетесь?

– Вам действительно хочется знать? – серьезно спросил Джанелли.

– Конечно.

– Был редактором газеты в Брауне. Просто я там учился в колледже. И знаете, мне это очень понравилось. Наверное, нравилось видеть свое имя, напечатанное в газете. Тщеславие… Впрочем, конечно, не только это. Я надеялся, что отец поможет мне профинансировать издание газеты в каком-нибудь маленьком городке. Что я стану жить отдельно в каком-нибудь старинном доме, буду сам себе хозяин, объявлю крестовый поход против всяких мошенников. Что моя газета поможет упрятать за решетку разных негодяев, сделает профсоюзы честной организацией, будет способствовать избранию порядочных конгрессменов, восстановлению справедливости в отношениях между нанимателями и рабочими. И никаких там больше вьетнамов и уотергейтов!.. Ну, в общем, всего понемножку… Романтичные, идеалистические мечты богатенького американского мальчика. Сказывался возраст, конечно. Да и способности, честно говоря, были довольно скромные. Но все равно страшно хотелось!.. А отец сказал вот что: «Донкихотствуй на собственные деньги». На том интервью и кончилось.

С какой, однако, охотой они говорят о себе, эти современные молодые люди, подумал Стрэнд. И тем не менее монолог ему понравился.

– А вы рассказывали об этом Элеонор?

– Конечно.

– Ну и что она думает?

– Она против, – ответил Джанелли. – Выбирайся сам, беби! Эта девушка карабкается наверх по телам своих однокашников – выпускников Гарвардской бизнес-школы, и мысль о том, что можно подкрашивать глаза зелеными тенями или же редактировать какую-нибудь газетку в маленьком городке на задворках Америки, ей просто претит. Вы тоже считаете меня болваном, мистер Стрэнд?

– Вовсе нет. – Идея Джанелли казалась Стрэнду довольно привлекательной. Но следовало учитывать прискорбную статистику ежегодных банкротств, которым подвергался мелкий бизнес в Америке, а также поглощения мелких изданий более крупными. – С другой стороны, если бы ваша мечта осуществилась, для Греции вряд ли осталось бы время.

– На свете есть дела поинтереснее, чем отдых в Греции, – проговорил Джанелли. – Что ж, теперь вы знаете обо мне самое худшее. – Он усмехнулся. – Мне уйти прямо сейчас или дождаться, пока вы не скажете Элеонор, чтобы она вышвырнула меня из дома?

– Так и быть, оставайтесь, – ответил Стрэнд и поднялся. – Пойду посмотрю, что это она так долго.

Но не успел он войти в дом, как появилась Элеонор, свежая и бодрая, с надменно вздернутым носиком и ярким шарфом на голове.

– Привет, – сказала она. – А ты рано.

– Я всегда вовремя, – поднимаясь навстречу ей, парировал Джанелли. – Ладно, не важно. Пока ты там прихорашивалась, развлекал твоего отца рассказами о своих недостатках и достоинствах. Ну, ты готова?

– Естественно. Разве не видишь, как я выгляжу?

– Просто шикарно, – подтвердил Джанелли.

– Как и должно быть, – ответила девушка. – Ну ладно, пап, увидимся позже.