Хитрости Локка Ламоры - стр. 50
– Это кажется почти… святотатством! – Невзирая на такие свои чувства, он наконец отхлебнул порядочный глоток, и по лицу его разлилось блаженство; в отдалении позади него над водой взлетело что-то похожее на истерзанный человеческий торс и с плеском упало обратно, под восторженный рев толпы.
Как всем известно, аустерсалинский бренди после перегонки и купажа выдерживался не менее семи лет, и до истечения этого срока никто из посторонних не имел ни малейшей возможности заполучить хотя бы один бочоночек. Торговым представителям дома бель Аустеров запрещалось даже упоминать о партиях товара, еще не готовых к продаже. Местонахождение погребов для выдержки держалось в глубокой тайне, для сохранности которой, по слухам, виноторговцы при необходимости прибегали к услугам наемных убийц. Дон Лоренцо просто остолбенел от изумления, когда Локк небрежно преподнес ему бочоночек Пятьсот пятьдесят девятого, и едва не грянулся в обморок, когда Локк равно небрежно вскрыл сургучную пробку и предложил распить бесценный напиток за обедом.
– Это вы верно заметили, – усмехнулся Локк. – Бренди, можно сказать, религия дома бель Аустеров. Столько правил, столько ритуалов, столько наказаний! – Уже без улыбки, он выразительно чиркнул пальцем по горлу. – Возможно, мы с вами – единственные в истории люди, которым довелось пить невыдержанный бренди за обедом. Я подумал, вам будет приятно.
– О, я просто в восторге! – Дон Сальвара легонько взболтал напиток и с минуту неподвижно смотрел в бокал, словно завороженный янтарной прозрачностью жидкости. Потом поднял глаза на собеседника. – И мне не терпится узнать, какой же план вы замыслили.
– Что ж… – Локк тоже взболтал свой бренди, несколько театральным жестом. – За последние двести пятьдесят лет Эмберлен трижды подвергался вторжению. Будем говорить прямо: вопросы престолонаследия в королевстве Семи Сущностей всегда решаются в первую очередь войнами и кровопролитием, время благословений и пиров наступает позже. Когда между графами разгорается усобица, Аустерсалинские горы – единственная преграда на пути захватчиков в Эмберлен – неизменно становятся местом ожесточенных боев, которые всякий раз прокатываются вниз по восточным склонам, прямо через виноградники бель Аустеров. И сейчас неминуемо повторится то же самое. Тысячи пеших и верховых солдат пройдут через перевалы. Вытопчут виноградники. Разграбят все дочиста. Теперь, когда у нас появилось горючее масло, дело может обернуться еще хуже, и через полгода от наших виноградников останутся одни пепелища.
– Да уж, виноградники не упакуешь и с собой не возьмешь, когда… гм… бежишь с корабля, – заметил дон Лоренцо.
– Вы правы, – вздохнул Локк. – Аустерсалинский бренди невозможен без аустерсалинских почв. Потеря виноградников неизбежно означает длительный перерыв в производстве. Десять, двадцать… возможно, даже тридцать лет. Или больше. Но и это еще не все. Положение наше, прямо скажем, хуже некуда. Если в королевстве разразится гражданская война, граф не допустит, чтобы морские порты и богатства нашего кантона достались противнику, и в ближайшее же время захватит Эмберлен при помощи своих союзников. Они перебьют всех участников Черного стола и изымут в казну их земельные владения и денежные средства. Дом бель Аустеров тоже не пощадят… В настоящее время Черный стол действует тихо, но решительно. Мы с Грау отплыли из Эмберлена пять дней назад, за двенадцать часов до закрытия порта. Сейчас кораблям под эмберленскими флагами запрещено выходить в море – все они стоят у причалов на «ремонте» или «карантине». Аристократы, по-прежнему хранящие верность графу, сидят под домашним арестом, а стража их разоружена. Наши вклады в банкирские дома Эмберлена временно заморожены. Торговые дома Черного стола по общему согласию пошли на такой шаг, чтобы ни один из них не смог сбежать из кантона со своими деньгами и товарами. Сейчас мы с Грау пользуемся кредитом, несколько лет назад открытым нам здесь банкирским домом Мераджо. Мои хозяева… ну, мы просто никогда не хранили средства за пределами Эмберлена. Так, немножко тут, немножко там – на всякий непредвиденный случай.