Химера - стр. 57

Евгения была очарована этим образом. А Альф от души веселился. Он-то знал, как неохотно его дед обычно общается с людьми, и с каким трудом даются ему улыбки. И то, что он так изменился, Альф приписывал исключительно благотворному влиянию Евгении. Мальчик и сам был рад, что она путешествует с ними. Но не говорил об этом, боясь сглазить. Он был немного суеверен. Возможно, это передалось ему по наследству от отца, которого он никогда не знал, как тому – от его бабушки-ведьмы Алевтины, о существовании которой в далеком прошлом Альф даже не догадывался.

Удобно устроившись в мягком кресле рядом с иллюминатором, за которым дыбились горными кряжами розовые облака, Альф осваивал подаренный ему смартфон. И изредка вставлял реплики в разговор Фергюса и Евгении.

– Все, что я знаю о дне осеннего равноденствия, можно уместить в одной фразе, – призналась Евгения. – В этот день продолжительность дня и ночи на всей Земле одинакова и равна двенадцати часам.

– Земля в этот день занимает строго вертикальное положение относительно Солнца, – уточнил Фергюс. – И в северном полушарии начинается астрономическая осень, а в южном – астрономическая весна.

– Но это тоже ничего не объясняет, – вздохнула она. – Я имею в виду храм Кукулькана. И его ползущего «пернатого змея».

– И почему люди всегда все пытаются объяснить? – с укоризной спросил Фергюс.

– Потому что каждый человек должен чувствовать себя спасителем мира, – заметила Евгения. – Так считают китайские мудрецы.

– И эта мудрость принесла вам счастье?

Евгения задумалась ненадолго. И затем горько рассмеялась.

– Знаете, Федор Иванович, рядом с вами я часто чувствую себя неразумным ребенком, – сказала она. – Он ничего еще не знает, но пытается обо всем судить со своей колокольни.

– Это не удивительно, Женя, – ответил он. – Я намного вас старше.

– Всего-то лет на десять – пятнадцать, – возразила она. С тревогой взглянула на его улыбку. – Или больше? Скажите, Федор Иванович! Вы же не женщина, чтобы скрывать свой возраст!

– Не женщина, – подтвердил Фергюс. – Но все равно не скажу.

– Почему? – искренне удивилась она.

– Потому что вы не поверите. А обманывать вас, Женя, мне не хочется. Вы действительно словно ребенок. А лгать ребенку – это предосудительно, на мой взгляд.

– Это точно, дед никогда не врет, – вмешался Альф. – Даже если захочет – все равно не сможет…

– Альф! – строго произнес Фергюс. Но глаза его смеялись. – А тебе не кажется, что…

– Кажется, дед, – примирительно ответил мальчик. – Слушай, а здесь и интернет есть! Сейчас посмотрю, какая погода нас ожидает в Перу.

– Послушайте, Федор Иванович, дорогой, а как мы будем объясняться с местными жителями? – с тревогой спросила Евгения. – На каком языке они говорят?

– В основном на испанском, – ответил Фергюс. – А также на кечуа и аймара.

– Для меня испанский terra incognita. А об остальных я даже и не слышала. А вы?

– Думаю, что сумею объясниться.

– И на каком языке?

– На всех трех, в случае необходимости.

– А вы, простите за нескромный вопрос, сколько языков знаете, Федор Иванович?

– Дед может говорить на трех тысячах языках, – с гордостью произнес Альф. – И это не считая давно мертвых и вымирающих.

Мальчик задумался, а потом продолжил:

– И еще он знает много различных диалектов. А ведь, на мой взгляд, это те же иностранные языки. Например, в испанском языке существует несколько десятков диалектов. Они настолько отличаются друг от друга, что жители одной испаноговорящей страны могут не понимать жителей другой страны, которые вроде бы тоже говорят на испанском.