Химера - стр. 24

– С рарогами мне легче найти общий язык, – сказала она и, поддразнивая Джеррика, высунула свой язычок из алых губок, он затрепетал, словно бабочка.

– О, да, ты умеешь им пользоваться, – хмыкнул кобольд. Но он уже не протестовал. Продолжая одну руку держать между ног Алвы, второй он взял перо и написал несколько строк на белоснежном листе бумаги, лежавшем перед ним на столе. Буквы, которые он выводил, напоминали грязные кляксы. Закончив, он поставил лихой росчерк, состоящий из огромной буквы «Д» со множеством завитушек, и протянул лист Алве. – Это твоя охранная грамота. С этой минуты можешь считать себя специальным агентом Совета тринадцати.

Алва внимательно прочитала написанное кобольдом. И только после этого разжала колени. Пальцы Джеррика тут же скользнули в щель, образовавшуюся между ее ног. А сам он заурчал от удовольствия.

Для Алвы пришло время платить. Она знала, что ждет от нее похотливый кобольд, которому отказывали в интимной близости даже проститутки, настолько он был безобразен. Разумеется, если у них был выбор.

Алва встала со стола, медленно, расчетливо неторопливыми движениями, скинула с себя юбку и блузку и осталась в крошечных кожаных трусиках. Ее большие мягкие груди выпирали из чашечек кожаного бюстгальтера, словно пытаясь освободиться от их оков. Она подошла к кобольду, который продолжал сидеть в кресле, встала перед ним на колени, приникла губами к его огромному волосатому уху и замурлыкала французскую песенку о любви, которую в свое время с успехом исполняла в парижском cafе chantant. Глаза кобольда закатились под веки от удовольствия, а слюна обильно полилась из его черных отвислых губ, стекая эльфийке на груди.

Алва вышла из резиденции эльбста, пьяно покачиваясь. Джеррик утомил ее до полубессознательного состояния. Обычно он мог заниматься сексом сутками, придумывая все новые и новые, все более изощренные, способы удовлетворить свою неиссякаемую похоть. Но сегодня он спешил, и прервал их свидание, начавшееся на закате, уже к полуночи. Алва была рада этому. Не то, чтобы ласки кобольда были ей слишком противны, или чрезмерно болезненны, как это бывало с эльбстом Роналдом, но она тоже спешила. Ее подгоняло желание, которое было не менее сильным, чем сексуальный голод. И это было желание уничтожить Фергюса, но главное – того мальчишку, которого она увидела рядом с ним в московском аэропорту. Сына Лахлана, ее законного, пусть и не любимого, мужа.

Алва хорошо помнила тот день, когда узнала об этом. У нее было свидание с кобольдом. Они кувыркались в постели, и ничто не предвещало беды. Но потом Джеррик оставил ее ненадолго одну, потому что Фергюс потребовал немедленной встречи с ним. А когда кобольд вернулся, то, мелко хихикая, рассказал ей то, что сообщил ему эльф. Оказывается, Катриона, ее бывшая подруга, которую незадолго до того осудили, а чуть позже казнили за преступную связь с главным смотрителем маяка на острове Эйлин Мор, забеременела вовсе не от человека, а от ее, Алвы мужа.

Алва поверила без доказательств. Лахлан служил тогда премьер-министром Эльфландии и был начальником Катрионы. У людей это называется служебным романом, подумала Алва и в ярости скрипнула зубами, вспомнив, что это именно она рекомендовала только что получившему новую должность Лахлану свою подругу, скромницу Катриону. Пригрела змею на груди. И та, выбрав момент, ужалила ее в самое сердце.