ХХL училка для (не) Послушника - стр. 7

– Замечательно. Завтра на уроке и расскажешь, – делаю я шаг назад, но Егор хватает меня за руку и резко притягивает к себе, срывает с меня очки и хрипло шепчет:

– А я хочу сейчас, – и тут я чувствую, как что-то совсем недетское и твёрдое упирается мне прямо в живот.

– Немедленно отпусти меня! – пытаюсь я вырваться из его медвежьих лап, но он лишь ещё сильнее прижимает меня к себе.

– А я вот прочитал тут «Пятьдесят оттенков серого», – хрипло бормочет он мне на ухо, пока его рука уже ползёт мне… Под блузку! – Ты просто зачётная милфа, давно хочу тебя… – бормочет он, и тут морок спадает с меня.

Да что это за дурное воспитание?! Что он себе позволяет?!

И я решительно сжимаю кулак. С зажатым в нём…

– Что вы делаете… – пищит неестественно высоким голоском дрянной мальчишка, пока я со всей силы выкручиваю его ещё неокрепшие тестикулы.

– Я тебе не милфа, Егор, – строго выговариваю я. – А Любовь Ивановна!

– Хорошо, хорошо, только отпусти меня!

– Отпустите. Любовь Ивановна. Пожалуйста. Повтори, – строго произношу я.

И продолжаю выкручивать его до конца.

– Отпустите, пожалуйста, Любовь Ивановна! – уже со слезами на глазах просит этот испорченный гад.

– Я больше так не буду, – подсказываю я ему.

– Я больше так не буду, – уже навзрыд просит он.

– Хорошо, Егор, жду твой доклад завтра, – отпускаю я его наконец, и поправляю на себе с достоинством одежду и очки.

– Я это так не оставляю, – слышу я его злобное шипение за спиной и визг тормозов, когда он срывается с места.

Я бы на месте его родителей проследила бы за его манерой вождения. Мальчик слишком импульсивен. Это опасно.

Люба, за два месяца до этого

– Это просто недопустимо! Мы вам обещаем, что все виновные будут привлечены к ответственности! Я вам гарантирую, что в отношении Любовь Ивановны будет применено дисциплинарное взыскание! – распекается мой директор, а точнее, директор школы Иван Иваныч, перед вальяжно развалившимся перед ним в кресле Задворским-старшим.

А точнее, папашей-депутатом Егора, или кто она там ещё.

Рядом сидит Егор, а его отец как должное принимает извинения моего раскрасневшегося начальника.

– Мы приносим свои извинения. Вся школа приносит свои извинения, – шипит Иван Иванович на меня рассерженным гусем, пока я спокойно смотрю на эту парочку.

Отец и сынок. Как же они похожи.

Теперь я прекрасно вижу, в кого уродился Егорка. Да он просто чуть более новая и молодая копия Задворского-старшего.

Вот он сидит, широко расставив ноги, в дорогом итальянском костюме перед склонившим перед ним свою голову директором школы. Со знанием дела и не скрываемым сладострастием рассматривает меня.

Растягивает свои чуть масляные пухлые губы в плотоядной улыбке, и я понимаю, от кого набрался его сынок.

Недалеко откатился от яблоньки. А точнее, от этого дуба.

– Вы понимаете, что ребёнку нанесена непоправимая психологическая травма? – грозно повторяет Задворский-старший, явно издеваясь над моим боссом.

И я всё так же продолжаю молча смотреть перед собой.

– Извинись! – одними губами шепчет мне беззвучно Иван Иваныч, и я только плотнее сжимаю свой рот.

Не дождутся от меня никаких извинений!

– Мальчик был просто в шоке. Потрясён, – продолжает свою обличительную речь папаша, пока Егорка смотрит на меня своим бычьим взглядом. – Вы понимаете, что мне достаточно одного слова, и вашу школу закроют?! – давит на нас Задворский.