Хедлайнеры - стр. 2

Магазин, в который я направлялся, был не простой, а оптовый. Находился он в глубине московских дворов на улице Шухова. Об этом замаскированном подвале знали только оптовики и «свои люди». Чтобы войти в этот полуподпольный бункер, надо было несколько раз позвонить и терпеливо ждать, когда тебе откроют. Черную железную дверь с решеткой, находящейся на уровне глаз, могли и не открыть. Как повезет.

Мне повезло. Дверь открыл юркий владелец магазина по имени Тимур, который уже успел заработать на продаже компактов целую иностранную машину. Красавец-автомобиль с тонированными стеклами стоял прямо у входа в подвал. Тимур с неземной любовью глянул на свое четырехколесное детище и вежливо впустил меня внутрь.

Я спустился по пыльной лестнице вниз. Кондиционеров в подвале не было, и воздуха явно не хватало, но на такие мелочи никто не обращал внимания. Несмотря на раннее время, работа в магазине кипела вовсю. Локальные и региональные продавцы компакт-дисков хватали новинки ящиками и выстраивались в очередь в кассу. Энергичный голос из висевшего на стене довоенного радиоприемника с поставленным энтузиазмом вещал утренние новости.

Внезапно я врезался в подозрительно знакомое лицо, которое начало со мной суетливо здороваться. Кто этот человек, я не мог вспомнить ни за какие деньги. «Только больные люди покупают пластинки в девять утра», – успокаивал я себя. О чем подумало лицо, я не знаю. Но почему-то достало из-за пазухи толстое портмоне и, не глядя в мою сторону, начало отсчитывать деньги. Вначале достало купюру в 100 000 рублей. Потом – еще одну, потом – еще. Итого – 300 000 рублей. И торжественно вручило их мне.

Я не сопротивлялся. «Это – мой долг тебе», – торжественно сказал персонаж. Мое лицо начало напоминать неопределенный интеграл, скорее всего – двойной. В непонятном подвале, откуда вообще можно не выбраться, незнакомый человек сует мне бабло. Причем делает это с таким удовольствием, словно вручает Пулитцеровскую премию.

Видимо, мое смятение чувств не осталось незамеченным. Мой новый инвестор понял эту перемену климата по-своему. И решительным жестом протянул еще одну купюру в 100 000 рублей. Двойной интеграл на моем сонном лице плавно превратился в тройной. От неожиданности и удивления я не смог сказать ни слова. Тогда человек посмотрел на меня с неподдельным уважением и пробормотал фразу, которая не поддавалась ну никакой расшифровке: «А, я понимаю: дефолт, инфляция…» И с этими словами достал из кошелька пятую стотысячную купюру.

Я туго начал врубаться, что полмиллиона рублей старыми деньгами в первое же утро в Москве – не так уж и плохо. Типа, у меня начался сезон. «Как тебя зовут, дядя?» – спросил я, надежно спрятав пол-лимона в карман джинсов. «Ты что, не помнишь, что ли? – искренне удивилось лицо. – Я – Леонид Бурлаков!» Провозгласил он это с такой непередаваемой интонацией, словно он как минимум Леонид Брежнев.

Из сбивчивого рассказа коммивояжера я понял, что таким образом он рассчитался за десяток книг «Золотое подполье». С опозданием в два года. В тот момент меня осенило, что Бурлаков – это, наверное, такой хороший банк. Вложишь один доллар – получишь два.

«Еще раз здравствуйте! – с незначительным опозданием я начал вести светские разговоры. – Как дела?» Из жизнерадостных рассказов Лени следовало, что теперь он будет раскручивать новую рок-группу «Метро». Дальше состоялся исторический диалог примерно следующего содержания.