Хайшенвей. Миллионка - стр. 31
Я кивнул. Маме совсем не надо было знать о том, как я хочу побыстрей уйти из детской. Я не боялся за младшую сестрёнку, ей ничего не угрожало, это я знал твёрдо. Опасность угрожала только тем, кто в понедельник побывал в фанзе. Когда мама ушла, я вспомнил про краски. И испугался. Вдруг, пока я горел в бреду, кто-то нашёл краски? Однако все шесть баночек были на месте. У Арины был свой шкаф, в мой она никогда не лазила без разрешения. Вечером снесли кое-какие вещи Петра на чердак, а мои, кровать и шкаф с книгами, перенесли в новую комнату. Дядька Павел не позволил мне помогать, я, было, воспротивился, но тут же сдался. Книги, которые я попытался расставить в шкафу, были тяжёлыми как кирпичи и неподъёмными. Я тут же покрылся холодным потом. Когда все было расставлено, и мама пожелала мне спокойной ночи, прибежала Арина и принесла с собой книгу.
– Витька, ты книгу забыл, – Арина бросила мне книгу прямо на одеяло, – а тетради твои принести? А альбом для рисования?
– Альбом принеси, а тетради можешь взять себе, они чистые. Я в них ещё не писал.
– Вить, а что за книга-то? Я никогда ее у тебя не видела! – Арина попыталась открыть книгу, но я не дал.
– Все, Аринка, иди, – я спрятал книгу под одеяло, – у меня опять температура, по-моему, поднимается!
– Вот так всегда, – сестра надулась, – чуть что, так сразу гонишь! Ладно, я уже ухожу! Маму позвать?
– Нет, пусть спит. Может температура сама пройдёт.
Арина ушла. Я чуть помедлил, и осторожно выбравшись из-под одеяла, бросился к двери и закрыл ее на задвижку. Комната завертелась. Но я в два прыжка добрался до кровати, лёг, и вытащил книгу. Повертев ее в руках, я понял, что не только Аринка никогда не видела эту книгу. Я сам у себя ее никогда не видел. Это была не моя книга. Покосившись на окно, я осторожно откинул обложку. Книга была старая, листы были пожелтевшими, пыльными, но крепкими. Первое впечатление не обмануло меня, написана была книга не русскими буквами. Однако на этом радостные открытия окончились. Создавалось впечатление, что кто-то выжал из книги все буквы, перемешал их, а потом небрежно вылил буквы на страницы книги, не подумав даже посмотреть на результат своего труда. Я пролистал книгу до конца. Везде было то же самое. Неведомый писатель позаботился о том, чтобы хаос, царивший на страницах книги, так и остался хаосом, с первой страницы и до последней. Я закрыл книгу и тут же странное чувство, что я не один в комнате, отпустило меня. Я все чаще поглядывал на окно. Шторы, в комнате брата Петра, не шли ни в какое сравнение, с весёленькими, легкомысленными шторами, которые висели в моей прежней комнате – детской. Они (шторы) были из защитного, плотного материала, единственным украшением штор была вышивка. Было еще одно отличие. Окна моей нынешней комнаты выходили совсем в другую сторону. Они выходили во двор. Умом я понимал, что мне бояться нечего, но мои чувства были взбудоражены и не желали ладить с сигналами, который подавал мозг. Ум нашёптывал: «Успокойся, засни, ты в безопасности!». Чувства же уличали мозг во лжи. Они (чувства) говорили: «Мне страшно, я боюсь, я чувствую запах опасности. Почему колышется занавеска? Почему страницы книги перелистываются сами по себе? Почему в мозгу звучит тоненький голос и повторяет одно и то же: „Отдай или рисуй! Отдай или рисуй! Рисуй! Рисуй! Рисуй!“»