Хасидские истории. Поздние учителя - стр. 18

Согласно другой легенде, из высшего мира ему было сообщено, что должен умереть либо он, либо его учитель, – и Йеѓуди сделал свой выбор. Существует еще одна версия, согласно которой секрет его юности, нашедший свое выражение в его влечении к смерти, выразился теперь на более высоком уровне, и такое высшее «объединение» было неотъемлемо от физической смерти, которая суждена всем, лишенным корней, – а эти поздние цветы хасидизма были лишены истинных корней. История смерти Йеѓуди окутана покровом тайны, более непостижимой, чем история смерти любого другого цадика.

Он сам сформулировал принцип своего учения в нескольких скупых словах, явившихся комментарием на стих из Писания: «К правде, к правде стремись»[6]. Йеѓуди сказал: «Мы должны стремиться к правде через правду, а не через неправедность». В настоящей книге мы, в дополнение к историям, посвященным Йеѓуди, приводим несколько историй, тщательно отобранных из великого множества рассказов о его сыновьях и внуках, дабы продемонстрировать, что свойства его необычного характера сохранились на протяжении нескольких поколений.

Рабби Симха-Буним из Пшисхи был самым достойным учеником Йеѓуди и наследовал ему после его смерти. Он много разъезжал, работая переписчиком, торговал древесиной и был фармацевтом, жил в Венгрии, где изучал Талмуд, и неоднократно посещал Данциг по своим торговым делам. Где бы он ни бывал, везде он смотрел на мир широко открытыми глазами, непредвзято и с симпатией. «Я имею представление о том, что такое грех, – сказал он однажды, – и я знаю, как выпрямить молодое дерево, если оно криво растет».

Познакомившись с хасидизмом, Буним стал учеником Магида из Козниц и часто навещал его. Потом он поселился в Люблине, где Провидец сразу проявил интерес к этому человеку «с практическим складом ума». И, наконец, он познакомился с Йеѓуди и вскоре стал одним из его самых преданных учеников.

После смерти Йеѓуди хасиды из Пшисхи подавляющим большинством избрали Бунима своим рабби, но он долго колебался, не решаясь принять этот статус и утверждая, что ему будет очень трудно следовать этому призванию свыше. Он испытывал трудности при общении со своими хасидами, и труднее всего ему было – как и Йеѓуди в последние годы его жизни – принимать их энтузиазм. Но после того как он стал учителем своей общины, это занятие сделалось для него самым важным на свете, и он исполнял свои обязанности с чувством величайшей ответственности. Он потрясал и преобразовывал жизни молодых людей, приходивших к нему отовсюду и буквально умолявших взять их в учение. Поскольку молодые люди, приходившие к нему, оставляли ради него свои семьи и свои дела, то их родные относились к нему с большей враждебностью, чем к какому-либо другому цадику.

Недоброжелательное отношение многих цадиков того времени к рабби Буниму объяснялось причинами вполне объективного характера. Рабби Нафтали из Ропшиц, бывший прежде непримиримым противником Йеѓуди, сказал однажды молодому человеку, который пришел к нему попросить благословения на брак с девушкой, жившей неподалеку от Пшисхи: «Я не хочу ничего говорить про тамошнего рабби, потому что он цадик, но следовать его путем опасно для его учеников. Нам приходится служить Господу долго и усердно, дабы достигнуть того же, что они достигают в кратчайшее время. Если они и далее будут следовать таким путем, то – от чего избави нас Бог! – к ним могут проникнуть «те, другие» – с помощью демонической планеты Венеры». Наконец в Остиле, на свадьбе внука рабби из Апты, где собрались многие из великих цадиков, было устроено нечто вроде судебного заседания под председательством рабби из Апты, и все обвинения в адрес рабби Банима были отвергнуты – хотя их справедливость была более обоснованной, чем представляли себе многие из обвинителей.