Харбин. Книга 3. Освобождение - стр. 23
Это было неожиданно. В дверную щель была видна фигура генерала, тот стоял левым боком и смотрел в пространство между книжными стеллажами туда, где всегда висела карта Маньчжурии.
– Прошу прощения? – по-русски сказал Кэндзи.
Асакуса резко повернулся со злым лицом, увидел его, выражение мгновенно изменилось, и он уже был готов улыбнуться – Кэндзи так показалось, – но сдержался, и лицо привычно окаменело.
– Прошу извинить, господин капитан, я думал, что это Зыков ещё не ушёл. Заходите!
За шесть лет, пока Кэндзи служил в Мукдене, Асакуса почти каждый год два-три раза приезжал в штаб Квантунской армии, но они виделись мельком. Когда он увидел Коити после его излечения и поздравил с возвращением в строй и новым назначением, тот стал ждать, что он пригласит его в харбинскую миссию…
– Извините ещё раз, присаживайтесь.
И вот пригласил!
– Как добрались, господин капитан?
– Спасибо, господин генерал, добрался хорошо.
– Мало времени, поэтому, если вы готовы, я уже вызвал машину.
Они ехали до Гиринской несколько минут. Асакуса молчал. В боковое окно Кэндзи увидел собор и заволновался. Последний раз он почти бегом пробежал мимо него в июле тридцать восьмого, но тогда он его даже не заметил.
В большой светлой, почти белой, как госпитальная операционная, гостиной, из которой как тень выскочил Зыков, за большим круглым обеденным столом сидел высокий худой человек, курил и чиркал ручкой по листу бумаги.
– Здравствуйте, Эдгар Семёнович! – остановившись в дверях, сказал Асакуса и крикнул в кухню: – Морсу или бузы, что там у вас есть?
Кэндзи был благодарен генералу за эту команду, было жарко, он оглянулся, увидел, как в проёме кухонной двери мелькнул зад в белых поварских штанах, присевший на корточках, и услышал, как заскрипел люк погреба.
– Да льду достаньте! – туда же крикнул Асакуса.
Сидевший за столом повернул голову и сквозь зубы, из которых торчала разжёванная дымившаяся папироса, процедил:
– Очень интересный материал, коллеги! Даже отрываться не хочу!
Асакуса кивнул, повернулся к Кэндзи и по-японски прошептал:
– Сейчас он предложит нам «присаживаться»!
– И присаживайтесь, коллеги! – через папиросу проскрипел сидевший за столом.
После того как повар принёс и поставил на стол поднос с хрустальным кувшином, до краёв наполненным шипящей бузой со льдом, Асакуса произнёс:
– Итак, господа, прошу знакомиться!
– Юшков! – Сидевший привстал и подал Коити руку.
– Нам предстоит нелёгкая работа! – не дав представиться Коити, произнёс Асакуса. – С февраля этого года Маньчжурия подвергается массированной обработке Советами, её ведет пока не обнаруженная нами подпольная радиостанция, которая называет себя «Отчизна»… – Он замолчал и посмотрел на Коити и Юшкова.
Водитель посигналил, ворота открылись, и машина въехала во двор миссии.
– Идите ко мне в кабинет, вот ключ, а я поднимусь через несколько минут.
Кэндзи поднялся на второй этаж, осторожно повернул ключ, отворил дверь и вошёл. Он знал, что в сорок первом и сорок втором годах Асакусы в Харбине не было, год он преподавал в разведывательной школе в Токио и ещё год работал в Европе: это было в сорок втором. Асакуса был в Германии, Венгрии, Румынии и Италии, он изучал опыт работы стран-союзниц на завоёванных территориях, может быть, даже ездил туда, может быть, и в Россию, в смысле – в СССР, но об этом Кэндзи было ничего не неизвестно.