Хан Батый. Русь в огне - стр. 6

–Значит, здесь тоже быть войне?

–Не думаю. Даже, если за Владимира Киевского вступится Даниил с Волыни, у нас сил хватит их разогнать. Только бы суздальцы подольше провозились с немцами! Судьба Руси решается!

Семёну не понравилась самоуверенность Мстислава. Опять Михаил затевал общерусскую свару! Нет мира у князей – всё рвут, хапают, а народ слезами исходит, разоряется, жизни не видит.

В расстроенных чувствах, Семён покинул княжеский терем, нашёл избу, где обитал Микула. Хозяева – небогатые посадские смерды, хотя и потеснились, были рады ещё одному постояльцу – всё доход в семью. Убогое жильё, куча детей, копоть, грязь. Семён отвык от такой жизни. Потому, на следующее утро, в сопровождении Микулы, с лёгким сердцем, выехал в Рязань.

Он покачивался в седле и думал: что скажет Наталье? Зачем он едет туда? Зачем? Одно это слово тормозило, и призывало, натянув повод, завернуть обратно, но… Но.

Микула, глядя на терзания Семёна, бесцеремонно прикрикнул:

–Ну чего?! Ты или туда, или сюда!

Семён зло сверкнул глазами, но, стегнув коня плетью, помчался вперёд.

Ехали берегом реки, ночевали у воды, на костре варили в котле уху – Микула споро ловил рыбу, за едой говорил поучительные речи о божьей воле, о невозможности уйти от кары.

–К чему это ты?

–А то не знаешь? Бог, он всё видит.

–Микула, ты мне мозги не крути. Осуждаешь меня – не езжай, пошёл отсюда! Иди к Мстиславу, будешь, как у Юрия, в конюхах на сене валяться.

Микула улыбнулся, не обижаясь.

–Ты не собачься. Мы с тобой одной ниточкой связаны. Люблю я тебя. Потому говорю.

–Мне увидеть её надо. Понимаешь? А потом всё.

Микула покачал головой, поддел ложкой из котелка уху.

–Меня-то не обманешь.

–Давай помолчим, пока не поссорились.

–Как скажешь.

Теперь Микула обиделся, и поглощал еду молча, глядя в сторону реки.

Шёл 1234 год, и на севере, за лесным морем, князь Ярослав собирал дружины и ополчение в поход на немцев…

«»»»»»»»»

Серьга ехал через суздальские земли с тяжёлым сердцем. Легко сказать – доберись до Переяславля без помех, найди Сысоя, да не попадись в княжеские руки. Попадёшься – пыточная в подвалах.

Москву объезжал стороной, ехал медленно, лесными тропами. Досаждали гнус и сырая духота.

Когда переплывал Клязьму, чуть не потонул, но, слава богу, лошадь вынесла. Серьга долго отлёживался на берегу, сушил, нечаянно замоченную, скрученную в узел, одежду.

Ближе к Переяславлю, когда по широкой дороге тянулись телеги с мужиками, собиравшимися на войну, завернул в деревню. В крайнем дворе, за плату, пристроил коня на постой. В город поехал на телеге с ратниками. Мужики, кто хмурый, кто балагур, ехали на войну с желанием – война всегда пожива, если не убьют – дома прибыток. Кто корову добудет, кто овец, а кто и коня. Везли свои топоры, рогатины, палицы.

В город проехали спокойно, без досмотра. Серьга тут же, отшучиваясь, спрыгнул с телеги, ловко затерялся в людской толчее.

Переяславль бурлил – война с немцами! Князь Ярослав решил отомстить за русские обиды, и укрепить старые границы – чудь и латгалы издавна платили дань новгородцам, и под немцем им не бывать!

Серьга не знал, где отыскать Сысоя, но Сысой – один из воевод Ярослава, легче всего отыскать его у детинца. Можно было ждать у стен кремля, но проще было спросить: в кремнике воевода Сысой или уехал куда?