Хамыш - стр. 5
тогда...
Мысли вдруг переключаются на такой же избитый куплет из мультфильма про Енота, который мама мне часто крутила в детстве, чтобы накормить ненавистной овсяной кашей: «И тогда наверняка, вдруг запляшут облака...».
Я хмурю лоб, напрягаю память и продолжаю копаться в своих «главных событиях» уже дома, расфасовывая продукты из пакетов в холодильник.
Вода с курицей в кастрюле закипает...
Я подлавливаю себя на осознании того, что о многих вещах не хочу, да и не знаю, как писать!
Папа ушёл от нас в самый обычный будний день. Правда не так, чтобы я совсем удивился его отсутствию. Он и до этого часто задерживался на работе, отлучался в командировки...
А если он и был дома, то становился недосягаемым в плане безраздельного внимания ко мне.
— Пап, смотри, какой я самолёт построил сам из Лего!
— Угу. Молодец, сынок!
Своим односложным, во всех ситуациях одинаково ровно сказанным «Молодец!» он будто заранее выпроваживал самого себя из моей детской памяти...
Входная дверь нашей с мамой квартиры вдруг захлопывается сильным сквозняком.
— Мааам, — по старой привычке кричу из кухни, хотя прекрасно знаю, что это именно она вернулась с процедур. — Мам?! — приглушаю голос, как только застаю её, свернувшуюся калачиком на диване.
Мама слабо улыбается мне и протягивает пальцы, холодные как лёд, несмотря на тепло во дворе и в зале.
— Я только чуть-чуть передохну, — ласково целует она меня в щёку и мягко проводит по волосам — Как прошёл твой день в школе? — не дожидаясь моего ответа, мама расширяет глаза, заметив мою распухшую нижнюю губу — Сём...???
— Всё нормально, мам! Поиграли с пацанами в догонялки, и я неловко споткнулся, — накрываю её шерстяным пледом и спрашиваю, нужно ли ей принести что-либо.
Мама лишь устало прикрывает глаза в знак отрицания, а мой живот во второй раз за день скручивает от сосущего чувства какой-то непоправимости, безысходности...
Я бросаю очищенную луковицу целиком в суп, как и нарезанные кубиками две картофелины и одну морковь.
Громкий шум крана и экскаваторов привлекает меня к окну.
Старый нежилой дом на зелёном холме против нашего здания теперь полностью снесён!
После того, как серовато-белая дымка рассеивается в воздухе, я замечаю за грудой развалин огромное дерево...
Его ветви настолько широки и высоки, что мне кажется, будто они на уровне нашего шестого этажа.
Внутри меня всё как-то сжимается, когда в густой, ярко-зелёной кроне глаза распознают где-то уже знакомые очертания лица.
Закрыв жалюзи, я быстро сажусь за уроки.
Сердце всё ещё бешено колотится в груди, а шариковая ручка уже начинает выписывать буквы, игнорируя лёгкую дрожь в пальцах...
В памяти всплывает наш с мамой счастливый день — деньперед тем самым днём:
Мама и я поехали в тот день ужинать в наш любимый грузинский ресторанчик, где до отвала наелись лобио.
Возвращаясь домой, мама смеялась и приговаривала:
— Вот же ш зараза — эта красная фасоль, а! Низкокалорийная, но полезная и легкоусвояемая...
— И такая громкая, — подхватил тогда я и неудержимо расхохотался вместе с ней, после того как мы едва добежали до машины, у которой почти одновременно и оглушительно пропукались.
Я не стесняясь описываю этот момент и широко улыбаюсь ему вспоминая...
Мама не поехала после ужина прямиком домой, а повезла нас в кинотеатр на ночной сеанс.