Гвардии майор - стр. 25

Исаак только приложил руку к сердцу и поклонился.

– Идём, – и монах вышел, даже не посмотрев, следует он за ним или нет…

…Исаака спрятали в монастыре, который оказался мощной крепостью. Неведомо от кого собиралась защищаться братия, но, судя по толщине стен, врагов у неё было очень много. Об этом Исаак сказал спутнику, когда они, через тайный ход, вошли в святые стены.

– Будешь смеяться, но врагов у нас действительно много, – неожиданно согласился монах и добавил, – однако, не забывай, когда идёт война каждая крепость на вес золота. А на войне убивают всех. И ни сан, ни звание, ни деньги не помогают. А сейчас – молчи. С настоятелем буду говорить я. И, что бы я ни сказал, ни слова…

…Через два месяца из ворот монастыря выехала карета в сопровождении многочисленной, хорошо вооружённой охраны. Ночь уже вступала в свои права, и людей на улицах почти не оставалось. Немногие запоздавшие прохожие торопились по домам, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Поэтому отряд беспрепятственно доехал до ближайших ворот, торопясь покинуть город до их закрытия. Мощные створки с глухим гулом захлопнулись, отрезая Исаака от всего, что он знал в своей жизни.

– Ну, кажется, проскочили, – святой отец, приподняв шторку, внимательно всматривался в темноту. – Можешь вздремнуть, – предложил он юноше, – а я пока поработаю.

Исаак с интересом смотрел на собеседника, точнее туда, откуда слышался его голос. До того памятного дня, когда он покинул дом, ему казалось, что он хорошо знает монаха.

Отец Андре не преподавал в университете, но часто посещал лекции. Не брезговал он и кабачком, где собирались студенты. Там они и познакомились. Он нравился Исааку. Монах был так непохож на правоверных иудеев, впрочем, и на католиков тоже. Он с удовольствием общался с людьми из разных конфессий, говорил всегда легко и свободно. Никогда не отказывался выпить стаканчик вина, спеть веселую песню или принять участие в диспуте. При нём часто говорили весьма необдуманные вещи, но ни к одному из болтунов не были применены никакие взыскания. Это снискало ему доверие и уважение студентов. Исаак же просто влюбился в него. Кроме всего, побеседовав с братом Андре, он понял, что тот знает гораздо больше, чем все профессора вместе взятые. А брат Андре, в свою очередь, узнав, что Исаак хочет стать врачом, на минуту задумался, а затем пообещал помочь, и почти четыре года действительно помогал. Именно благодаря ему Исаак освоил латынь, французский, немецкий и итальянский. Слегка начал разбираться в древнегреческом и, как ни странно, русском. Монах приносил ему книги, которых нельзя было найти ни в одной библиотеке, отвечал на все вопросы, которые возникали у юноши при изучении этих фолиантов, а год назад организовал для своего друга несколько анатомических вскрытий.

– Если не знать, как устроен человек, лечить не сможешь, – пояснил он Исааку. – Ты же пошел в университет потому что тебя не устраивали знания, которые давали твои единоверцы? Хотя, как ты мог уже заметить, в университете тоже много не узнаешь.

Исаак согласился и рискуя жизнью раз в месяц пробирался по ночам в полуразрушенный склеп на старом кладбище, куда отец Андре привозил трупы. Если бы ректор или отец Исаака узнали, чем он занимается, то плохо пришлось бы молодому еврею. Отец, не задумавшись ни на минуту, убил бы его собственными руками. Ректор просто сдал бы инквизиторам. Но всё было прекрасно до того страшного дня, когда ему пришлось делать выбор…