Гвардеец - стр. 33

– Нет, Андрей Иванович, – твердо объявил я. – Прошу извинить покорно, но вашего предложения принять не могу.

Наступила долгая тревожная пауза. Ушаков задумчиво смотрел на меня, сжимая и разжимая кулаки. На лице его отражалась широкая гамма чувств – от раздражения до недоумения.

Я сидел ни жив ни мертв. Если всесильный глава Тайной канцелярии обрушит весь гнев на несчастного фон Гофена, от меня и мокрого места не останется.

Ушаков откинулся на спинку высокого кресла и безапелляционно заявил:

– Подумайте, барон, хорошенько подумайте. Второго раза не будет. Я предложениями не разбрасываюсь. Многие приняли бы, не раздумывая.

– Очень хорошо вас понимаю, однако решения не изменю, – заикаясь, произнес я, холодея от проявленного безрассудства.

Мысль о том, что этим я могу поломать и жизнь Карла, пришла в голову значительно позже.

– А не боитесь, барон, что после отказа я велю, скажем, закопать вас живьем? – сухо осведомился генерал.

– Очень боюсь.

– Тогда в чем дело? – Генерал нахмурился. – Почитаете нашу службу бесчестием?

– Помилуйте, Андрей Иванович. Разве может служение родине быть бесчестным? Но ведь не всегда известно, когда ты служишь стране, а когда выступаешь марионеткой в чужих руках.

– И за меньшие слова люди языков лишались. С огнем играете, фон Гофен, – покачал головой Ушаков. – Боюсь, мой долг возбудить супротив вас новое расследование.

– Что это вам даст, Андрей Иванович? Ну, повеселятся ваши каты: ребра переломают, мясо кнутами вырвут, иголки под ногти позагоняют. И что? Каков будет результат? Сломать меня не проблема, и не такие у вас после пыток ноги целовали. Натешите самолюбие, а какая от того польза стране выйдет?

– Одним болтливым наглецом станет меньше, – просто констатировал Ушаков.

– И все? Стоит ради этого запускать государственную машину? Неужто нет дел поважнее? Все воры пойманы, предатели по дубам развешены, а иностранные шпионы в казематы посажены… Все, Андрей Иванович?

– Это упрек? Да я тебя… – Ушаков побелел от злости, – в порошок сотру, мерзавца этакого.

– Постойте, не наломайте дров, господин генерал. Простите мою вольность. Я никоим образом не хотел задеть ваши чувства.

Ушаков быстро взял себя в руки и заговорил спокойным тоном:

– Тогда как прикажете понимать?

– Вопрос в том, кто вам нужен, Андрей Иванович. Если ищете доносчика, презираемого всеми, в том числе и товарищами, то я не являюсь подходящей кандидатурой. Бегать в Тайную канцелярию с криками «Слово и дело» из-за того, что кто-то по глупости ляпнет что-то не вполне подобающее в адрес императрицы или членов ее кабинета, – не для меня. Уверен, вы завалены такими делами и сыты по горло.

Ушаков улыбнулся. Я все же задел струнку в его душе. Действительно, львиная доля расследований в Тайной канцелярии, и без того небольшой по штату, приходилась на откровенную ерунду. Порой случались по-настоящему анекдотические случаи, но чиновникам приходилось тратить время, деньги и прочие важные ресурсы на полноценное следствие с привлечением свидетелей, тремя пытками и прочими стандартными процедурами. За рутиной от внимания инквизиторов ускользали действительно важные вещи – реальные, ненадуманные заговоры, интриги иностранных дипломатов, разыгрывавших свои партии при дворе, да что говорить – государственные перевороты, делавшиеся силами нескольких сотен гвардейцев.