Гваделорка - стр. 26
– А какие слова? Помнишь?
– Ну… маленько…
– Спой, – попросил Ваня. Сам не знал для чего. Или хотел испытать: насколько доверчиво она относится к нему?
– Ох… зачем?
– Так просто.
– Я же не певица.
– А не надо как певица. Ты как… Лорка.
– Ну… ну вот…
И она пропела тоненько, тихонько, но не сбиваясь:
А дальше я не помню… Нет, вот еще:
Там в лесочке стояла избушка, где жила больная девочка… А в замке́ сундука была пружинка. А на конце у ключика была стальная проволочка, будто упругий нерв. Он должен был задеть пружинку, чтобы та проснулась, открыла замок… А замок заржавел колдовской ржавчиной, не открывался. Мальчик старался, старался и уколол стальным волоском руку. Все думали, что он умрет, а он сбросил с пальца капельку крови, та упала на сундук, и он открылся…
– А кто сочинил эту сказку? Андерсен?
Лорка тоненько (так же, как пела) засмеялась.
– Какой Андерсен! Кто-то из ребят в их кружке…
Ваня искоса посмотрел на ее висок с белобрысыми прядками – в них прятались желтые крохотные искорки.
– Лорка…
– Что? – Она глянула чуть испуганно.
– Забавно, да? – Он говорил несмело, но сказать это хотелось.
– Чего забавного-то? Грустная сказка, хоть и хорошо кончается.
– Да не про сказку я… Про нас. Мы только этим утром познакомились. Даже почти днем. А сейчас вот идем рядышком и будто давным-давно знакомы. Ну, по крайней мере, мне так кажется… Тебе-то, наверно, не так…
– Нет, мне тоже так… – без удивления сказала она. – Знаешь, почему? Наверно, потому, что твой дедушка и моя бабушка были знакомы в детские годы.
«При чем тут это?» – чуть не сказал Ваня. Но решил, что лучше согласиться.
– Наверно… А еще мне кажется сегодня, что я бывал в этом городе раньше. Только не помню названий у здешних улиц.
– Вот эта, где мы идем, – Герцена. А до революции называлась Ляминская. Вон там, где начинается Камышинская, раньше было маленькое озеро. Бабушка говорит, что она с мальчишками каталась по нему на плоту. Спихнули на воду кусок тротуара из досок и поехали…
– Жалко, что сейчас его нет. Озера…
– Да… А вон там, на Камышинской, мост через лог, а дальше, совсем уже близко, двор Чикишевых. Трубачи и Никель всегда собираются там, вечно придумывают что-то…
Пока неспешно шагали через мост с чугунными перилами и по переулку над логом, Лорка успела кое-что рассказать про трех друзей. И когда оказались в заросшем кленами дворе с длинным деревянным домом, навесом и сараем, Ваня с одного взгляда понял, кто есть кто.
2
По крайней мере, ясно было, кто Трубачи, а кто Никель.
Одеждой они не различались. На всех – подвернутые трикотажные штаны с отвисшими коленями и замасленные камуфляжные безрукавки «на голое пузо». И такие же бейсболки. Но двое – коренастые и курносые, а третий… Про таких мамина знакомая, Эльвира Антоновна, говорила: «Этого мальчика хоть в лохмотья обряди, а все равно будет казаться, что на шее – концертная бабочка». Вообще-то она так про Ваню говорила, но тот слова эти по отношению к себе с возмущением отметал, а сейчас, глянув на третьего мальчишку, вспомнил их сразу…
Мальчишки возились с кривой самодельной пушкой на тележных колесах и не оглянулись на вошедших. Но один из Трубачей (он что-то приколачивал к колесу), не разгибаясь, продекламировал: