Гувернантка для герцога - стр. 2

«Ты – та самая, которую я искал так долго».

«Теперь, когда я нашел тебя, я никуда тебя не отпущу».

«Александра, ты нужна мне».

А вы говорите – здравый смысл!

Алекс работала часовщиком в домах богатых клиентов, и у нее не было свободного времени, чтобы помечтать. Она определила себе жизненные цели и упорно трудилась, чтобы достичь их. Она прочно стояла на земле: плечи расправлены, взгляд устремлен вперед.

Ей непозволительно – абсолютно непозволительно! – увлекаться романтическими фантазиями.

Жаль только, что воображение не подчинялось подобным установкам. В ее мечтах при встрече с незнакомцем после вечернего чаепития следовала прогулка в парке, сопровождавшаяся задушевными беседами, поцелуями при звездах и даже – чувство гордости замолкало при мысли об этом – предложением руки и сердца.

Да-да, предложение руки и сердца, а потом – свадьба.

Согласна ли ты взять в мужья Повесу из Книжной Лавки, у которого такой кошмарный вкус в детской литературе?

Абсурд!

После нескольких месяцев попыток справиться с откровенным безумием Алекс сдалась. По крайней мере, фантазии – какими бы глупыми они ни казались – были ее фантазиями, они помогали ей хранить свою сердечную тайну. И потом, было совершенно невероятно, чтобы она когда-нибудь вновь встретилась с Повесой из Книжной Лавки.

Так продолжалось до утра того дня, когда это все-таки случилось.

Утро началось точно так же, как начинались все утра Чейза в последнее время, – с трагической кончины.

– Она умерла.

Он повернулся на бок, поморгал – лицо Розамунды стало четче видно.

– От чего на этот раз?

– Тиф.

– Очаровательно!

Взявшись за мягкий подлокотник софы, он подтянулся и сел. И тогда на него накатила волна жалости к себе. Чейз потер виски, страдая от воспоминаний о том, как провел ночь, как распутничал ни свет ни заря этим утром. Заодно решил, что стоит пожалеть и о своей зря потраченной юности. Немного прояснилось его расписание на вечер.

– Похороны могут подождать.

Наконец в его голове перестали бить колокола, и он смыл с себя назойливый запах французских духов.

– Нет, это нужно сделать как можно быстрее. Дейзи говорит, зараза может распространиться дальше. Она как раз сейчас готовит тело.

Чейз застонал, но решил: спорить не имеет смысла, лучше сразу со всем покончить.

Когда они начали подниматься по лестнице из четырех пролетов, ведущей к детской, Чейз обратился к своей десятилетней воспитаннице:

– Ты можешь что-нибудь сделать с этим?

– А вы?

– Она ведь твоя младшая сестра.

– Но вы ее опекун.

Поморщившись, он потер пульсирующий болью висок.

– Умение поддерживать дисциплину не относится к моим талантам.

– А покорность не относится к нашим достоинствам, – откликнулась Розамунда.

– Я это уже понял. Не думай, что я не заметил, как ты прикарманила тот шиллинг со стола.

Они добрались до верхней площадки и пошли по коридору.

– Послушай, это надо прекратить. В привилегированные пансионы не принимают малолетних воровок и серийных убийц.

– Это не убийство. Это был тиф.

– Ну кто бы сомневался!

– И мы не желаем отправляться в пансион.

– Розамунда, тебе пора выучить один неприятный урок. – Чейз открыл дверь в детскую. – В жизни не всегда удается получать то, что хочется.

Уж кому-кому, а Чейзу это было известно слишком хорошо. Он не желал становиться опекуном девчонок-сирот. Ему совсем не хотелось оказаться первым в очереди претендентов на титул герцога Бельвуа. И меньше всего ему хотелось присутствовать уже на четвертых похоронах за последние несколько дней. Тем не менее он вошел в детскую.