Гусман Смелый - стр. 6

Надеюсь, что ваша милость мне уже простила строку стихов, приведенную выше. Знайте же, что дон Феликс принял участие как солдат в знаменитой морской битве,[17] так подробно описанной многими историками и воспетой поэтами, что мне незачем рассказывать вам о ней, а вам – слушать. Впрочем, в этом случае я мог бы отослать вас к божественному Эррере,[18] который подробно ее описывает стихами и прозой. Но лучше всего отыщите описание ее в одной из моих комедий, где ход сражения понять значительно проще. В этой баталии, как говорят и как должно выражаться на нашем языке, дон Феликс проделывал такие чудеса своей шпагой и щитом, что за ним с тех пор утвердилось прозвище Смелый. Он захватил одну галеру и получил двадцать две раны от стрел и ятаганов; и тем, кто его в этот день видел, он внушал ужас, ибо, покрытый стрелами, он казался ежом, а изрезанный ятаганами, он был похож на быка, когда его, обессиленного, но еще не добитого, уволакивают с арены. Дона Феликса стали лечить, и он чудом остался жив. И мне вспоминается при этом то место у Лукана, где он замечательно описывает подвиги Кассия Сцевы[19] (очевидцем которых был император Юлий Цезарь, упоминающий о них в третьей книге «Гражданской войны»), принесшего с поля боя щит, пробитый в двухстах тридцати местах. А Юлий Цезарь – человек, заслуживающий доверия уже потому, что он был повелителем Рима, а значит, и всего мира. Все же мы не скажем о доне Феликсе того, что говорит Лукан о Сцеве:

Конец ознакомительного фрагмента.