Гусар - стр. 8
Прическа у него тоже была под стать – волосы зачесаны назад и, кажется, даже слегка завиты. А еще – тонкие усики, навевавшие мысли об организации, которая в нашей стране запрещена. Ну та… Которая с радугой…
Несмотря на всю абсурдность прикида, этот человек являлся моим единственным шансом получить хоть какие-то ответы. Хотя, признаюсь, идти к нему было немного стремно – кто знает, что у этих реконструкторов на уме? Может, он сейчас саблю наголо выхватит и потребует пароль от «тайного общества любителей тесных штанишек». Но, к сожалению, выбора особо не было.
В конце концов, я – мастер коммуникаций. Просто подойду, спрошу, что это за место, попрошу телефон. Мне главное – позвонить Толику. Он непременно решит возникшую проблему.
Стараясь, чтобы доисторические сапоги не слишком громко заявляли о моем приближении, я направился к колодцу. Сердце все еще колотилось, но теперь к этому добавлялось какое-то странное, почти профессиональное любопытство.
Если что, хоть контент для будущего блога сниму – «Как Олег Лайфхакер выживал среди отшельников». Звучит хайпово.
Я подошел ближе. Мужчина был довольно высок, крепко сложен, и даже мокрые волосы, небрежно отброшенные назад, не могли скрыть породистых черт лица. Вблизи его синие рейтузы с желтыми «завитушками» выглядели еще более театрально и нелепо.
Я откашлялся, привлекая внимание.
– Эй, мужик! – максимально дружелюбно начал я. – А где тут позвонить можно? Телефончик сел, а мне бы срочно пару сообщений черкануть. Ну, или просто скажи, кто на вашем этом празднике жизни главный?
Мужчина замер с полотенцем в руках. Медленно, очень медленно он повернул голову в мою сторону. Его серые глаза, до этого момента вполне спокойные, теперь буравили мою физиономию с выражением, которое я бы охарактеризовал как «смесь крайнего удивления и легкой брезгливости».
Он окинул меня цепким взглядом с ног до головы – от нелепых сапог на босу ногу до растрепанных волос – и его губы скривились в тонкую, неприятную линию.
Около пары минут мужик просто молчал, но это молчание было красноречивее любой тирады. Судя по всему мне явно давали понять, что желания к общению не имеется.
Наконец, реконструктор соизволил заговорить. Голос у него был низкий, с рокочущими нотками, и каждое слово он чеканил так, будто высекал его из гранита.
– Ты… к кому обращаешься, хам?! – процедил усатый, в его голосе отчётливо послышалась сталь. – Какого «мужика» здесь усмотрел? И давно ли мы стали на «ты»? Будьте любезны, обращайтесь ко мне, как положено.
Мой внутренний дипломат, обычно спящий богатырским сном, встрепенулся. Похоже, я лоханулся с обращением, надо исправлять ситуацию. На «мужика» этот тип почему-то разозлился. Из толерантных он, точно…
– Э-э, ну не кипятись так, уважаемый, – я попытался изобразить обезоруживающую улыбку, которая обычно действовала на всех без исключения. – Я с положительной точки зрения. Мужик – в смысле, не баба же ты, верно? Сильный, здоровый… представитель мужского пола. Комплимент, можно сказать!
Я даже подмигнул ему, для пущей убедительности. Кажется, это было лишним.
Выражение лица реконструктора стало таким, будто он только что раздавил навозную кучу и теперь пытался понять, как отмыть от мерзкого запаха весь мир. Брови сошлись на переносице, а желваки на скулах заходили ходуном.