Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника - стр. 12
– И я! И я! – подтвердили несколько голосов.
Молодой татарин стоял несколько поодаль, словно дело не его касалось.
Старый Бельский подошёл к нему.
– Прости меня, молодой витязь, – начал он торжественно, – что я усомнился в твоей храбрости, кланяюсь тебе и первый говорю: виват!
На медведя с ножом
– Виват! Виват! – подхватили несколько голосов.
– Я ещё не кончил, – заявил старый воевода, – ты, кроме храбрости, обладаешь ещё одним великим качеством: ты скромен. В этом твоя сила и слава, ты – достойный сын своего отца. Помни, мирза Туган, мой дом всегда открыт для тебя – я тебя готов счесть за сына!
С этими словами старый воин открыл объятия и горячо обнял молодого татарина, который, окончательно сконфуженный, едва нашёлся, чтобы поцеловать воеводу в плечо.
– Ну, панове! – возгласил Бельский, – надеюсь, теперь охота кончена, едем же обратно к старому князю, поблагодарим его за гостеприимство, да и по домам!
Тронулись в обратный путь. С десяток татар-загонщиков, привязав громадную тушу медведя на большую жердь, с усилием тащили её сквозь чащу. По мере того, как приближались к улусам, навстречу охотникам высыпали всё новые и новые толпы любопытных, желавших видеть трофеи охоты.
Вид громадного дикого зверя смущал многих, и восторгу татар не было предела, когда стало известно, что его убил молодой мирза Туган.
Рассказав в нескольких словах подвиг молодого человека его отцу, Бельский с любезностью кровного поляка поздравил старого мирзу со счастьем иметь такого героя-сына и взял со старика слово, что сын его на этих же днях отдаст ему визит в его замок Отрешно.
Это приглашение было такой большой честью, что её редко добивались даже самые родовитые паны из соседей и дружинников Витольда. Старый мирза дал слово, и Бельский со всеми поляками уехал из становища, сопровождаемый радостными криками всего населения.
Согласно задуманному плану, на другой же день, по возвращении в Отрешно, он отправился к великому князю, гостившему тогда в своих родных Троках.
Ему хотелось передать Витольду о том, что он видел в лагере под Ак-Ташем и о новом способе боя с рыцарями.
Глава IV. Витовт
Среди громадных дремучих лесов, среди крайне пресеченной местности вдруг перед утомлённым взором путника мелькает вдали голубая полоска воды; он подходит ближе, и перед ним развёртывается чудное тёмно-синее озеро, словно в прихотливой раме заключённое в зелёнеющих, доросших вековым лесом берегах. Длинный и узкий остров с огромным замком, построенным на нём, виднеется среди этого водного раздолья. От берега на остров и обратно снуют лодки и челноки, берега кое-где застроены рыбачьими хижинами, и только одинокая белая башня, возвышающаяся на берегу против замка, хоть немного гармонирует с роскошью построек на острове.
Это и есть известный в истории Литвы Трокский замок, бывшее легендарное обиталище знаменитого литовского героя Кейстута Гедиминовича и его красавицы-супруги, не менее знаменитой Бируты.
Великий Кейстут, герой всех литовских песен, без спору уступил власть своему брату Ольгерду и сам довольствовался только славой первого бойца Литвы и Жмуди. Ярый ненавистник немецкого владычества, он всю жизнь провёл в борьбе с Орденом меченосцев, неоднократно разбивал их полчища, прославился бешеной отвагой, почти невероятным уходом из немецкого плена и, наконец, отчаянным штурмом Полунги – литовской крепости, захваченной немецкими рыцарями и превращённой ими в первоклассную каменную крепость, названную Полунген