Груз семейных ценностей - стр. 20
«Нужно научиться так же обустраивать жилище, Слава это оценит», – решила Алина.
– Девочки! – обрадовалась хозяйка. – Заходите! Я утром ягоды собрала, угощайтесь.
В этом году ягод не уродилось ни у кого. Алина с удивлением посмотрела на большое блюдо.
– Почему у вас все растет, Елена Анатольевна?
– Потому что все нужно делать с любовью, – улыбнулась хозяйка. – А если чего-то делать не хочется, лучше совсем не делать. Все равно ничего путного не выйдет.
Леночка отложила планшет, в котором что-то смотрела перед их приходом, включила электрический чайник.
– Опишите нам, пожалуйста, девушку, которая приходила к Ирине Леонидовне, – попросила Алина, подвинув себе стул. Настя подвинула другой, села рядом.
– Это может иметь отношение к смерти Иры? – серьезно спросила хозяйка. В проницательности ей не откажешь.
– Трудно сказать, – быстро ответила Настя. – Но мы хотели бы ее найти.
Леночка прикрыла глаза, задумалась.
– Рост около ста шестидесяти пяти. Худощавая. Размер… сорок второй. Волосы темно-каштановые, короткие. Прямые. Лицо узкое, правильное. Нос прямой. Одета была в синие джинсы и светлую ветровку.
Алине бы такой словесный портрет! Только у нее при чуть более высоком росте размер сорок восьмой, а лицо круглое. Конечно, страшилой Алину не назовешь, но и красавицей назвать трудно.
У Елены они просидели почти час. Хозяйке не хотелось их отпускать, и Алина это понимала.
– Вы на ночь дверь запираете? – в какой-то момент спросила Алина.
– Конечно, – удивилась Елена Анатольевна. – А почему ты спрашиваешь?
– К нам в дом вчера пытались залезть, – объяснила Настя. – Только мы с Сережей вора спугнули.
– О господи! – Леночка не испугалась, просто задумалась. – Опять! Нужно участковому сказать.
– Скажу.
– И одна дома не ночуй!
– Не буду.
Илюша захотел спать, закапризничал. Алина поднялась, Настя тоже.
– Узнаю у Ольги, когда лучше персонал отловить, и тебе позвоню, – пообещала Алина, прощаясь с Настей.
Когда малыш заснул, опять стало грустно, и Алина впервые подумала, что живет как-то неправильно.
Больше всего она боялась безденежья. Хорошо помнила, как мать теряла работу, как они считали каждую копейку, как радовались, когда матери снова удавалось куда-то устроиться.
И соседи жили так же. Самой большой радостью было поехать куда-нибудь в Турцию или купить машину в кредит. Не жизнь, а мучение.
Сейчас безденежье не грозило, только она не знала, что делать с приступом тяжелой тоски.
Сегодня Виктор Федорович на работу не поехал. Всю ночь заснуть не мог, проворочался, а под утро задремал и проснулся в одиннадцатом часу. Заварил себе крепкого чаю и пил его, поглядывая в окно на почти безоблачное небо.
Он приехал к Ирине с месяц назад, когда она ненадолго вернулась в Москву. Они не виделись несколько дней, и, поднимаясь к ней в квартиру, он радовался так, что хотелось улыбаться. Улыбку Виктор пытался скрыть, потому что вместе с ним в лифте оказалась хмурая тетка, в упор его разглядывающая.
Он тогда обнял Иру прямо у раскрытой двери. Она улыбнулась, высвободилась, пригласила его ужинать. Они о чем-то говорили, Ира смотрела в окно на нудный дождь, отвечала ему, но он почувствовал, что мысленно она не с ним.
– Ира, что случилось? – спросил он тогда.
Ему стало обидно и неприятно, он привык, что она тоже ему радуется.