Груз небесный - стр. 9
– Так точно, – почти кричит Веригин и достигает цели. Старший лейтенант отрывается от окна и смотрит на него, правда без особого интереса.
Веригин же в свою очередь смотрит на старлея, и тот ему не нравится. Однако Дима не может понять почему, то ли из-за брезгливого высокомерия на лице, то ли от непривычных эмблем и черных петлиц на шинели.
«Соляра[5], – думает о старлее Веригин, – что такие понимают в службе и людях…»
– Вопросы к рядовому Веригину, – обращается к старлею командир роты, и даже писарь отрывает глаза от бумаги и с любопытством смотрит на старшего лейтенанта, надеясь узнать его реакцию. Но тот не опускается до вопросов к рядовому Веригину.
– Пять минут на сборы, – говорит он и снова поворачивается к окну.
Через четверть часа Веригин в сопровождении старшего лейтенанта вышел из расположения батальона. Возле спортплощадок уже никого не было: машины уехали, и даже оркестр успел уйти в свое расположение.
«Не проводил ребят в караул», – пожалел Веригин, и сердце его сжалось.
Когда они миновали КПП и вышли на улицу, старлей оглядел Веригина с ног до головы, словно оценивая, и, оценив, заявил:
– Пойдете впереди меня, и чтоб без шуток, шагом марш…
«Пижон», – мысленно обругал сопровождающего Веригин.
Сам он почти год служил в армии и прекрасно знал такую породу офицеров, чаще всего нестроевиков. Впрочем, кого еще могут послать за одним бойцом, как не офицера, не загруженного службой, то есть не имеющего в своем подчинении «любимого личного состава».
Под «конвоем» сопровождающего Веригин добрался до Ярославского вокзала. Здесь старший лейтенант долго смотрел расписание электричек, шевелил губами, записывал что-то в записную книжку, а потом приказал Веригину следовать в зал ожидания. Там они уселись на желтые пластмассовые кресла и Дима заметил, что взгляд сопровождающего и все его поведение стало не таким строгим и официальным, как раньше. Старлей даже предложил ему закурить. Но Веригин отказался, и не потому, что не курил, – баловался в последнее время и даже носил при себе пачку сигарет, для возможного установления контакта с себе подобными, а потому, что не было искренности в предложении сопровождающего, значит, это была подачка, а на подачки, уважающие себя военнослужащие бросаться не должны.
Видя, что Веригин не клюнул на предложение, старлей тоже не стал курить и попытался найти подход к нему по-другому.
– Слушай, – сказал он, – как тебя зовут?
– Никодим, – ответил Веригин, а про себя обозвал старлея идиотом, ведь контакт можно было установить еще в канцелярии или, на худой конец, по дороге на вокзал, а не тогда, когда офицеру что-то от него понадобилось…
– Никодим, – повторил вслух сопровождающий, – а ты не врешь?
– Я никогда не вру, – заметил Веригин.
– А почему тебя командир роты назвал Димой?
– Козе понятно, – ответил Веригин, – сокращенный вариант имени… Дима – значит Никодим, как Мила, к примеру, – Людмила, а Лина – Ангелина…
– Вот как, – удивился старлей, и сделал это настолько неискренне и неестественно, что Веригин еще раз убедился: вся внимательность сопровождающего имела под собой некий скрытый смысл, который вот-вот должен был проявиться. Так оно и вышло.
– Послушай, Дима, – начал старлей, – мне тут в одно место забежать надо…
– Святое дело, – ответил Веригин, не дав сопровождающему договорить, и неожиданно для себя понимающе ухмыльнулся.