Грустная песня про Ванчукова - стр. 63
Обедал. В полвторого собирал портфель, уходил в школу. Вечером возвращался, зажигал настольную лампу, опять читал и всё ждал, когда же щёлкнет замок, заскрипят давно не мазанные петли входной двери, войдёт усталый отец. Иногда тот звонил: занят, не жди, ложись спать. Олик раздевался, шёл в ванную, зажигал молочно-белый фонарный шар, открывал жестяную коробочку, мочил под краном противную колючую жёсткой щетиной зубную щётку. Макал в зубной порошок. С остервенением, до крови из дёсен, тёр крепкие здоровые зубы. Сплёвывал – солёно… полоскал рот, выключал свет, тащился в разложенное кресло-кровать, залезал под одеяло с головой и мгновенно засыпал, чтоб хотя бы на время покинуть мир, что он раньше так любил, в одночасье переставший быть для него уютным.
Конечно, Изольда ничего не знала. Даже не догадывалась. Лежала на спине в больничной палате. Спаечный процесс, дренажи, релапаротомия, разваливающиеся швы. Будто какой свирепый Дед Мороз, не дожидаясь зимы, не желающий погодить до Нового года, разом распахнул страшный мешок и доставал из него несчастья: одно за одним, одно за одним… Вернувшись домой, едва придя в себя – ходила ещё плохо, всё болело – Изольда стала вести себя странно. Избегала заходить в комнату, где долгие годы лежала мать. Потом сказала Сергею Фёдоровичу, что в этой квартире её всё гнетёт, что жить здесь она больше не хочет и не может. Сергей, к его чести, вместо того чтобы списать всё на бабью дурь, отвёз жену к психиатру, брату хирурга Разуваева. Тот слушал Изольду Михайловну внимательно, потом попросил подождать в коридоре. Пригласил Сергея. Усадив, предложив чаю, Разуваев-младший вздохнул:
– Посттравматический синдром, Сергей Фёдорович. Это серьёзно. Меняйте обстановку, если не хотите прогрессирования. Одни таблетки ничего не дадут.
Деваться было некуда. С горисполкомом Сергей договорился неожиданно быстро. Решили, что свою квартиру он вернёт на завод, а город выделит точно такую же, в самом центре, в следующем доме за городским театром. Центр центральный, центровее уже некуда. Одна только беда: квартира с самой постройки дома не ремонтирована.
Денег на книжке было немного, совсем немного. Но тут – Нечистой, бывший и здесь заводским начснабом, сказал как отрезал:
– Серёжа! Бог с тобой! Какие деньги? Ты о чём? Закупишь только материалы. Остальное моя забота.
Подогнал заводскую ремонтную бригаду с удвоенным составом. Каждый день в две смены, по шестнадцать часов. За две недели управились. Убитая обшарпанная «трёшка» превратилась в светлые хоромы. Соседям не понравилось. Написали анонимку в «народный контроль». Главный инженер металлургического завода – человек в городе немаленький; проверять явился замначпред нарконтроля лично. Пожал руки Ванчукову с Нечистым, выстроившимся у двери:
– Ну, показывайте, что ли…
Прошёлся по небольшим комнатам, заглянул на кухню, в ванную, в туалет. Поскрипел пальцем по новой чешской сантехнике, улыбнулся электрическим розеткам, расположенным по совсем новой моде, прямо над плинтусами. С одобрением кивнул на здоровенный газовый бойлер в ванной и чудные смесители без поворотных кранов, с одной длинной ручкой. Вышел на маленький балкон, задрал голову на свежевозведённый крытый навес. Сергей с Нечистым ходили вслед.